Syntheism - Creating God in the Internet Age

Согласно Бараду, явления возникают как внутридействующие и агентивные путаницы. Инструментальные измерения расширяют, а не просматривают разрушающиеся путаницы. Это означает, что квантовая механика на самом деле имеет дело с несепарабельностью, а не с нелокальностью. Квантовая физическая нелокальность - это не обязательно то же самое, что и физическая нелокальность. Агенциальная делимость - это просто внешность внутри, а не вне явлений. Феномены являются базовыми единицами как онтологии, так и эпистемологии, но в то же время они внутридейственны и, прежде всего, фундаментально множественны. Это несводимые множественности, которые, таким образом, не позволяют свести себя к изолированным единицам. Не потому, что это вдохновляет на некую очаровательную философию, которую можно созерцать в великолепной изоляции, но потому, что физика на самом деле функционирует именно таким образом. Здесь Барад напоминает других философов, сильно увлеченных новой физикой, таких как Ян Хакинг и Джозеф Раус. Реализм и объективизм Бора представляют собой прочную основу для дальнейшего развития, поскольку речь идет исключительно о фактических, материальных воплощениях теоретических концепций. Именно Вселенная говорит через нас, а не наоборот в работе Бора как физика и философа. Нильс Бор - синтетический агент par excellence. А Карен Барад - его пророк.

Причина и следствие возникают благодаря внутренней активности внутри явлений. Согласно Бору, причина и следствие не детерминированы и не действуют в условиях абсолютной свободы. Причина и следствие действуют с разной степенью вероятности в открытости к будущему. Исключения в каждом внутридействующем движении закрывают возможность всех форм детерминизма и сохраняют будущее открытым. Агенциальный реализм, таким образом, радикально индетерминистичен, но не допускает при этом никакой свободы воли в классическом смысле. Свобода воли предполагает, что все желаемое возможно, но это, конечно, никогда не так, поскольку каждый отдельный процесс включает в себя бесконечное число исключений и происходит в ситуации, которая определяется именно своими ограничениями. Таким образом, все модные разговоры о свободе воли бессмысленны. Тем более что не существует картезианского cogito, которое могло бы осуществить эту свободу воли, если бы оно существовало, несмотря ни на что. Тем не менее, свобода выбора - это достоверная и чрезвычайно интересная концепция для синтетической этики; однако свобода выбора - это совершенно иная концепция, чем свобода воли.

Агенциальный реализм Барада можно с успехом противопоставить психоаналитической версии трансцендентального субъекта Лакана и Зизека; синтетически это будет соответствовать противопоставлению Пантеоса Барада и Атеоса Лакана и Зизека. Барад исторически необходимо действовать как радикальный мобилист, чтобы раз и навсегда избавиться от кантовского репрезентационизма и продумать свой путь через последствия квантовой революции в физике . Скорее, она действует как персонифицированное колебание между Пантеосом и Энтеосом. До Барада ни одному мыслителю не удавалось довести мобилизм до самой крайней точки - даже таким радикальным мобилистам, как Уайтхед и Делез, - чтобы тем самым создать необходимую противоположность этерналистскому мышлению, которая вместе обеспечит синтетическое завершение. Таким образом, Барад не действует в какой-то оппозиции к двум пророкам Атеоса - Лакану и Зизеку. Скорее, она заполняет трагически большую интеллектуальную пустоту, которая является необходимой антитезой их собственной высокоинтеллектуализированной пустоте внутри синтетической пирамиды.

В остальном метафизика Делеза представляет собой прекрасный переход между барадовским реляционизмом и лакановским психоанализом. Делез ставит различие перед тождеством: согласно ему, тождество порождается из различия, а не наоборот. Тем самым Делез предшествует реляционизму Барада. В то же время Делез посвящает значительную часть работы построению новой концепции субъекта после лакановской революции в психоанализе. Он ищет некое откровенно экстатическое, но все же имманентное состояние, которое он называет скорее трансцендентным, чем трансцендентальным. Это приводит его к изобретению дивидуала, шизоидного субъекта, который с тех пор стал человеческим идеалом аттенционалистской нетократии в эпоху Интернета (совершенно независимо от того, было ли намерение Делеза в 1970-е годы создать такой будущий инструмент власти).