Сын менестреля. Грейси Линдсей

— Как сказать, — осмотрительно отвечала хозяйка, — она не говорила, когда придет. Не думаю, что придет поздно. Хотя, заметьте, за точность не ручаюсь.

Дэниел помедлил.

— Вы не знаете, куда она пошла?

— Ни малейшего представления. — Немного поколебавшись, хозяйка одолжила его уклончивой профессиональной улыбкой. — Я не из тех, кто выспрашивает, куда идут мои постояльцы. Такое вовсе не годится, вовсе. Жуткий был сегодня день, хотя сейчас, разумеется, он приятнее. Может, завтра мы опять тепла дождемся. Доброй вам ночи, мистер Ниммо, и покоя в доме.

Дверь мягко закрылась перед носом Дэниела, и тому ничего не оставалось, как удалиться. И все же не мог он покорно вернуться на проезжую дорогу. Он должен поговорить с кем-нибудь. Должен, должен. Волнующая весть о том, что он обнаружил, обо всем, что он уже сделал и еще намерен сделать, упорно рвалась из его груди. На улицах было уже довольно темно, магазины полчаса как позакрывались. Так что он направился к своему другу аптекарю.

Хэй, по крайней мере, был дома. Он сидел в своей комнате над лавкой, в мягких шлепанцах на больших ногах и с «Логикой» Милля на костлявых коленях. Вдали от своего прилавка и в покое он еще полнее ушел в атмосферу всеведущего скептицизма.

Когда Дэниел появился, фармацевт глянул на него пристально и иронично — сам он называл это «смерить взглядом». Потом, еще до того, как Дэниел заговорил, заметил не без подковырки:

— Так это ты сам, мой милый человечек! Входи. Только не наступи на самого себя. По закону тяготения ты можешь распластаться.

Дэниел был слишком воодушевлен, чтобы обижаться. Он уселся в кресло и ликующе воскликнул:

— Я нашел его!

Хэй изучал Дэниела, нацелив на него свой длинный нос.

— Как я и предполагал. Дружище, ты идеальный образчик хомо идиотикус. Мало тебе было бед из-за этой женщины, чтоб еще и о ее отродье хлопотать?

— Ты не должен так говорить! — горячо возразил Дэниел. — Скажу тебе, аптекарь, он произвел на меня сильное впечатление, этот ребенок. Он еще мелкота. А где он живет!.. Это же просто зловонная клоака. Не поверю, что он хоть раз в жизни видел зеленый луг или вдохнул чистый воздух. И все же он совсем не хнычет. Это… О, дружище, это чудо!

Хэй разразился смехом, который всегда раздражал Дэниела больше всего:

— Что за чушь ты несешь?

— Это святая истина. — Дэниел не сдавался. — Он необыкновенный мальчик. Семь лет от роду, а смотрит на все как мужчина. Ты бы видел, как он ухаживает за этой Ланг — в последнее время ей туговато приходилось — и за ее малышами. Он должен был иметь условия получше. Давным-давно должен был. Мы обязаны вытащить его оттуда. Это его единственный шанс.

— Да будет тебе! А когда ты его заполучишь, что станешь с ним делать?

— Ты разве не понимаешь, что от этого выиграют и мать, и сын? Грейси создаст ему дом. Можешь смеяться, но это будет ее спасением. Я подыщу ей местечко чуть подальше от Ливенфорда, где каждый оказался так недобр к ней. — Он замолчал, восстанавливая дыхание, потом продолжил: — Уверяю тебя, друг мой, что с Божьей помощью я непременно сведу мать с сыном еще до конца недели.

— Таковы твои планы, — скептически хмыкнул фармацевт. — А ты подумал, какие планы могут быть у этой замечательной молодой женщины?

— Я поищу ее. Она куда-то ушла.

— Неужели? Какое необычайное совпадение! Где же она?

— Откуда мне знать? — покраснев, резко ответил Дэниел.

— Безусловно. Откуда тебе знать? — Хэй громко расхохотался. — Правдивее этого ты слова в жизни не сказал. Откуда… ха-ха!.. откуда тебе знать?

Дэниел, казалось, был озадачен.

— Мой бедный друг, — вновь заговорил, не скрывая презрения, аптекарь. — Ты и впрямь жалкий идиот! Такой способ придумал, как все устроить! Представь, какое гнездо шершней ты разворошишь, какой скандал раздуешь в добродетельном городе Ливенфорде, где до сих пор ядовитым жужжанием отзываются на имя Грейси Линдсей. И ты предлагаешь привезти ее ублюдка сюда всем на показ? Ты хочешь, чтобы весь городок погнался за тобой и за Грейси?

Дэниел упрямо поджал губы:

— Я не могу больше оставлять его в той трущобе. Что же мне делать?

Повисло молчание. Фармацевт, полулежа в кресле, изучал каблучок своего шлепанца — тот почти отвалился — с умным видом делового человека.