Сыч – птица ночная

– Какого черта?! – возопил я, пытаясь натянуть на голову одеяло. – Открытие ярмарки в десять утра! До райцентра два часа езды! Какого черта мы там будем париться целых четыре часа? Совсем, что ли, сдурели?

– Уже полгода так ездим, – пояснила бодрая Татьяна, вновь запуская руку в кувшин с водой. – В такое время безопасно. Как нохчей19 побили полгода назад, так они поутру больше не шастают. Вставай, прогуляйся, через пять минут утренничать будем… – И пошла из спальни, убедившись, что залезть под одеяло я более не пытаюсь и вполне готов покинуть постель.

– Чертовы нохчи! – пробормотал я, накидывая полушубок и выходя на двор. – И угораздило вас так рано в рейд идти! Не могли, что ли, кофе попить да в семь утра через брод… – И осекся, припомнив, какое отношение имеет тот чеченский рейд к моей семье.

Во дворе было бодро. Чадила тускло керосинка над крыльцом, сновали пацаны, готовя машину к выезду и оживленно разговаривая о каких-то глупостях – жвачках, конфетах, боксерских лапах и так далее. Предъярмарочная лихорадка имела место. Оживленно брехал Джохар, разбегаясь на блоке и всей массой откормленного тела лениво натягивая цепь к калитке – дескать, смотрите, вот-вот сорвусь да устрою вам тут! Я пригляделся: у калитки маячил какой-то мужлан, опасливо переминался с ноги на ногу, стесняясь проходить далее – не желал попасть к Джохару на завтрак.

– Утро доброе. Мастер! – крикнул от машины Сашко и с деланной небрежностью добавил:

– Там Семен пришел, кушак тебе принес.

– Доброе, – отозвался я, широко зевая и вздрагивая всем телом от морозного утреннего воздуха. – Какой кушак?

– Как какой? – насторожился Сашко. – Чемпионский, знамо! Да ты что, не помнишь? А ну погодь… – И побежал загонять Джохара в будку.

В течение ближайших пяти минут выяснилось, что это за кушак и для чего его мне притащили ни свет ни заря. Дело в том, что мои меньшие подмастерья, желая проверить, на что годен их Мастер, с неделю назад привели к нам тутошнего чемпиона по борьбе – здоровенного мужлана Семена, которому от роду совсем недавно стукнуло двадцать четыре года. Надо вам сказать, что Семен этот чрезвычайно могуч и кряжист, аки дубовый корень. Если бы он изловчился ухватить меня в объятия, задавил бы за три секунды. Потому я не стал баловать его такой возможностью и буквально в самом начале схватки несильно обидел. Обида состояла вот в чем: воспользовавшись стремительным натиском мужлана в мою сторону, я легко нырнул под руку противника, поймал его за кисть и отправил могучее тело в размашистый айкидошный кульбит. Эх и хряпнулся этот Семен – земля загудела! В себя он приходил минут десять – все это время мои пацаны сидели с разинутыми ртами и лупали на меня глазенками.

– Здоровый парень, но совсем не тренированный, – поспешил я закрепить результат и, дабы исключить какие-либо поползновения со стороны Семена попробовать меня на зуб еще разок, не преминул добавить:

– С борцом моего класса не рекомендую бороться как минимум еще лет пять – пока не придет то самое необходимое мастерство…

Помню, тогда Сашко значительным голосом сказал нечто в таком духе: ну вот, дескать, теперь наш Мастер будет выступать за станицу на ярмарке. Я подумал – шутка и не придал особого значения столь смелому заявлению. А теперь, оказывается, Семен притащил мне чемпионский кушак: атласный отрез кровавого цвета с кистями на концах. Тряпицу сию Литовский богатырь честным трудом заработал на предыдущих районных соревнованиях по борьбе, состоявшихся 7 ноября в процессе очередной ярмарки.

– Я что – преемник? – неприятно поразился я. – Мне что – теперь отстаивать честь станицы?

– Дык, заборол же, – шмыгнув носом, понуро буркнул Семен. – А сильнее меня у нас никого нема. Выходит, тебе бороться.

– Да ну вас в задницу! – отказался я от почетного предложения. – Человек только-только переболел, одной ногой, можно сказать, в могиле, а вы его замордовать решили? Ну нет уж – обойдетесь. Мне здоровье надо беречь.

– Не будешь? – повеселевшим голосом уточнил Семен, поспешно пряча кушак за пазуху. – Слабый еще, да?

– Слабый, слабый, – успокоил я станичного чемпиона. – И, естественно, не буду. Кто сказал, что я тебя поборол? Официальной схватки не было, мы просто тренировались, я тебе продемонстрировал коварный прием. Иди борись на здоровье, у тебя еще все впереди…

В процессе перемещения колонны до райцентра мои подмастерья устроили бурные дебаты. Горькая обида заполнила юные организмы до самой макушки – ни о каком компромиссе не могло быть и речи. Как выяснилось, к кушаку чемпионскому прилагался еще и бык-трехлеток. Представляете? Казачатам и в голову не могло прийти, что я могу вот так запросто отказаться от почетной миссии представлять станицу на ярмарке и добровольно отдать все лавры недостойному, по их мнению, такой высокой чести Семену. Веские доводы насчет моей болезненности, как вы сами понимаете, успеха не имели – выглядел-то я вполне здоровым! Казачата считали, что я ну очень сильно не прав, и наперебой пытались доказать мне это, используя всю силу своего красноречия.