Swiss Democracy: Possible Solutions to Conflict in Multicultural Societies

Таким образом, правительство окажется перед лицом коалиции трех групп, выступающих против законопроекта, хотя и по разным причинам:

группы с более высокими доходами, на которые влияет повышение налогов;

Группы с низким уровнем дохода голосуют так, как если бы они имели более высокий уровень дохода;

Все группы населения предпочитают кантональные налоги.

На стороне поддержки правительство может ожидать только одну группу: группы с низким уровнем дохода, голосующие в соответствии с их нынешним статусом и предпочитающие федеральные налоги. Таким образом, реальная поддерживающая сторона может оказаться меньше, чем ожидалось, и проиграть в борьбе с неоднородной оппозицией.

На практике федеральные власти в прошлом успешно занимались сбором доходов, но, похоже, хорошо понимали теоретические трудности, о которых уже говорилось выше. Налог на добавленную стоимость (НДС), который не нравится большинству домохозяйств, ниже, чем в других странах, и федеральные доходы в гораздо большей степени зависят от подоходного, чем от потребительского налога. Прогрессия подоходного налога также высока - меньшинство людей с высоким доходом вносит в федеральный бюджет больше, чем все остальные домохозяйства. Режим федеральных подоходных и потребительских налогов также ограничен во времени - через десятилетие или около того народ снова голосует по этому вопросу. Наконец, значительная часть федеральных доходов возвращается в кантоны в виде трансфертов. Все эти факторы, возможно, помогли сформировать "конструктивное большинство" по сложному вопросу.

По этим причинам референдум является инструментом оппозиции и благоприятствует сохранению статус-кво. На протяжении десятилетий референдум был излюбленным инструментом консервативных правых сил, боровшихся против новых полномочий федерации и развития государства всеобщего благосостояния . Однако в последние 30 лет именно левые успешно использовали референдум против консервативных предложений о сокращении программ социального обеспечения , приватизации и либерализации трудового законодательства. Это свидетельствует о том, что уклон в сторону статус-кво референдума имеет системный характер и может быть использован против инноваций с любой стороны. Референдум представляется универсальным судном, сравнимым с парусником, движимым ветром популярности - независимо от направления, с которого этот ветер дует. Но нет никаких сомнений в том, к каким берегам направляются экипажи кораблей референдума: к поражению законопроекта. А это означает сохранение статус-кво.

Теперь мы видим прямое влияние референдума на политический процесс. Его status quo bias делает "большие инновации" маловероятными. Политическая элита должна предвидеть риск поражения на будущем референдуме и поэтому вынуждена идти по пути постепенного прогресса. Для каждого политического проекта они вынуждены искать крупную коалицию, способную преодолеть право вето возможных оппозиционных сил в ходе народного голосования.

Отсюда вытекает второй, косвенный эффект. Референдум коренным образом изменил швейцарский способ принятия политических решений . Когда в конце XIX века радикальное большинство осознало, что через референдум его может раз за разом побеждать "деструктивное" консервативное меньшинство, оно изменило свою политику чистого большинства в правительстве, выделив одно из семи мест в Федеральном совете католику-консерватору (Neidhart 1970; Bolliger and Zürcher 2004). Таким образом, большинство начало находить политические компромиссы с меньшинством, находя решения, которые не угрожали статус-кво групп, способных оспорить законопроект. Это интегративное давление референдума трансформировало мажоритарную политику в разделение власти - институциональный эффект прямой демократии, о котором речь пойдет далее в гл. 5.

Наконец, референдум и его статус quo имели важные долгосрочные последствия для развития федеративного государства. По сравнению с другими индустриальными западными демократиями мы отмечаем:

Исторически позднее развитие некоторых направлений деятельности центрального правительства Швейцарии , особенно в области социальной политики . Поскольку каждая новая федеральная обязанность должна получить двойное большинство голосов населения и кантонов, препятствия высоки. Так, многие предложения о внесении изменений в Конституцию были отклонены с первого раза и приняты только со второй попытки.

Низкая (33) доля общих государственных расходов , приходящаяся на центральное правительство и скромный государственный сектор в масштабах страны, на долю которого приходится менее 35% ВВП Швейцарии (EFV 2019, 5 и 97).

Уникальный факт: среди промышленно развитых демократических стран центральное правительство Швейцарии - единственное, которое может полагаться на подоходный налог и налог на добавленную стоимость только на временной правовой основе.

Небольшая бюрократия: только 11 % (38 000 из 325 000) всех сотрудников швейцарской администрации работают на федерацию. Государственный сектор в Швейцарии составляет всего 14 % от общего числа занятых (BFS 2019).