Свод (СИ)

Ричмонд, заражаясь весёлости товарища, невольно улыбнулся:

— Да, — согласился он, — вот это девушка! А вы, Якуб, мне не верили. Я же вам говорил — она особенная…

[i] — Никого ниц нема (бел-пол.) — никого нет.

[ii] Там начуе нейкая кабета (бел.) — там ночует какая-то пожилая женщина.

[iii] Наўвокал пошасць гуляе — вокруг напасть, зараза гуляет.

[iv] Наўскрайку(бел.) — с краю.

[v] К нам нельзя, но если пан захочет, то я всё же приглашу к вам пана Альберта (пол-бел.).

[vi] …что ж это за зараза такая, что пана с панной в гумно загнала? Ой боюсь я, чтобы чего не было (бел.)

[vii] …я пойду, гляну коней. У вороного сегодня целый день цугля выскакивает. Что бы я не делал, а всё одно. Надо будет кузнецу отдать, пусть заклепает сбоку, в то… (бел.). Цугля — деталь конской упряжи.

[viii] Пше проше выбачэння(пол.бел.) — прошу прощения.

[ix] «Дзяды» (бел.) — ноябрьский день поминания предков.

[x] Як тлусты пацук па кутках хаваўся(бел.) — как толстая крыса по углам прятался.

[xi] Гайня — так называемая «собачья свадьба», у людей блуд, разгул и грехопадение безо всякой меры.

[xii] Троцкий павет» — Троцкий уезд, сейчас в Литве. Мерачь это название реки там же.

ЧАСТЬ 1 ГЛАВА 10

ГЛАВА 10

Свод проснулся около полудня. Завершение их долгого путешествия растянулось чуть ли не до утра. Хоть от Патковиц до Мельника и было-то всего около четырёх миль, а ехали ночью, стало быть, медленно. К тому же, откуда Ричмонду было знать, что отписанное сыну паном Криштофом Войной имение Мельник, окажется таким большим. Со слов того же Якуба мест, подобных этому, находящихся под крылом Короны в Литве было достаточно, что не могло не указывать на то, что и всё государство, а не только староство[i] Войны имели в настоящее время заметный политический крен в сторону Польши.

Мельник, оказался целой группой поселений с небольшим замком и усадьбой, принадлежащими роду Война, но отмеченных также и королевским польским гербом, впрочем, как и усадьба местного старосты. Вот потому так и случилось накануне: пока добрались в центр староства, разгрузились, перекусили и улеглись, небо на востоке уже розовело…

Вышедшего в гостиную и проспавшего до полудня иностранного гостя приветствовал поклоном светлоголовый, молодой слуга. Зал, в который вышел Ричи сразу после пробуждения, был пустым. Во всём здании царила тишина и умиротворение. Свод не без удовольствия прогулялся по сверкающим дубовым полам, поочерёдно выглядывая сквозь широкие окна замка во двор, где в лучах осеннего солнца сиял золотом опавшей листвы дивный парк.

Одинокий представитель домашней прислуги, стоя посреди зала, смотрел на любующегося утром иностранца с не скрываемым восхищением что, несомненно, забавляло английского господина. Ричи окинул взглядом высокие, расписные потолки, после чего, заходя на второй круг, снова подошёл к одному из окон, прислонился к стеклу, прикинул на глаз толщину замковых стен и про себя заключил: «За такими стенами запросто можно держать осаду. Это не может не радовать, особенно в свете услышанного вчера от Якуба».

Важный иностранный пан не мог больше молчать и потому высказался вслух о роскоши замка товарища и, особенно о крепости здешних стен. Он с видом большого знатока военной архитектуры указал в окно на широкую каменную кладку замка. На лице озадаченного слуги замер немой вопрос. Последнее, что он услышал от панского гостя, было: «very safe …wall»[ii].

— Вол? — Неуверенно переспросил слуга.

— Вол, вол, — ответил пан, жестами показывая толщину стены.

Слуга осторожно подошёл к окну и выглянул во двор. Под окном, подставляя спину тёплому солнышку, сидел и высматривал что-то в кустах, огромный рыжий котище.

— Вол, вол, — настойчиво повторял иностранец, отмечая всевозрастающее недоумение в глазах слуги и для убедительности, сильно ударяя по мощной каменной стене кулаком.

Лицо слуги медленно вытянулось.

— Хай сабе вол[iii], — наконец, вымолвил он, внутренне сжимаясь от подобного проявления панской настойчивости.