Свободный полет. Беседы и эссе

— Когда всё только начиналось, Саша Молочников не видел меня в своем кино. Мы дружим, он делился со мной планами, но сразу сказал, что для меня там роли, к сожалению, нет. И вот однажды кто-то то ли не смог прийти на пробы, то ли просто Саше что-то с утра взбрело в голову, но он позвонил мне и спросил, в Москве ли я и не хотела бы так, в виде эксперимента, прийти и попробоваться. Я согласилась, и после этого было еще тридцать шесть проб. С разными партнерами.

— Молочников очень дотошный парень.

— Очень! Он сложно делает выбор в пользу того или иного артиста. Он будет мучить тебя вплоть до первого съемочного дня, и ты всё равно не можешь быть уверен в том, что ты в деле. Поэтому для меня это всё было неожиданно, я была счастлива, что он мне доверил две такие роли, и вопроса, участвовать или нет, просто не существовало. «Мифы» — это в чистом виде эксперимент, а он, естественно, мне интересен. И тебе, я так понимаю, тоже.

— Не то слово! Я вообще в этом фильме впервые влез в актерскую шкуру, и всё с легкой руки того же Молочникова.

— Саша подкупает своим фанатизмом, задором и тем, что это его дебют. В дебютной работе всегда интересно участвовать: там особая энергия, которая уже не повторится, это бывает только однажды. А насчет сразу двух ролей… Кажется, что судьба не предложит тебе такого, потому что это уже слишком, потому что это наслаждение и вызов прежде всего самой себе.

— А ты в фильме еще и поешь потрясающе! Для тебя же это третья вокальная история в кино: «Оттепель», «Притяжение» и вот теперь «Мифы». Однако ты неоднократно говорила мне, что никакая ты не певица, что петь ты не умеешь и вообще это не твое. Это такое профессиональное кокетство?

— Нет-нет, я не говорила, что не умею петь. Просто у меня нет планов делать это отдельной профессией. Но как-то так само собой выходит, что музыкальные проекты ко мне…

— …льнут.

— Льнут, да. У меня есть педагог Маша Кац, мы с ней встретились на «Притяжении», когда делали саундтрек к фильму, и с тех пор посчитали, что не нужно нам разлучаться.

— Певица Маша Кац настоящий профессионал. Ты с ней для профилактики продолжаешь заниматься?

— Я продолжаю с ней заниматься, да. Я люблю петь дома, в машине. Я вообще человек поющий, люблю подпевать, напевать — это состояние души. (Смеется.)

— Ты поешь с детства?

— Меня пытались отдать в музыкальную школу в Петербурге. Но усидчивости мне не хватило. Я начала поколачивать лбом инструмент, на котором со мной пытались заниматься, и родители поняли, что незачем насиловать ребенка. (Улыбается.) Так что в итоге с музыкальной школой ничего не вышло. Потом я захотела надеть балетную пачку.

— Надела?

— Да, меня повели на просмотр в Вагановское училище, чтобы узнать, есть ли у меня будущее. Педагоги сказали, что в целом есть, но не в балете, потому что я ростом выше балетной нормы. Хотя Светлана Захарова, в общем-то, моего роста. И тем не менее танцевальная история у меня так или иначе сложилась, меня это заинтересовало, танцы — это как раз для неусидчивых детей. Так что я занималась танцами, о чем не жалею. А сейчас наверстываю упущенное по вокальной линии.

— Скажи, Паулиночка, были у тебя, неусидчивой, как ты говоришь, сложности подросткового возраста? Ты ведь совсем не аленький цветочек.

— Ой, у меня тяжелейший был период! Никто не верит, что моим родителям досталось от меня по полной программе. Был серьезный какой-то слом характера, я была достаточно агрессивно настроена по отношению к миру в целом. Я была конфликтна, свободолюбива.

— А где ты чувствовала себя комфортно?

— Хорошо было на улице. С друзьями…

— …которые, как и ты, были максималистски настроены?

— Все были разные. Но у нас была такая сплоченная компания, банда. Не хотелось учиться, хотелось с утра до вечера гулять. Это прекрасное ощущение детства и юности, когда ты выходишь из дома и тебе не важно, куда ты идешь, ты просто идешь, и всё.

— Школу прогуливала?