Свободный полет. Беседы и эссе

— По тем немногим ролям, которые мне удалось сыграть в кино, я не чувствую, что ко мне присоседилось какое-то конкретное амплуа. «Метод», «Саранча» — роли в этих фильмах далеки от образа роковой красавицы. Поэтому я не чувствую напряжения в этом смысле. А играть комедию «№ 13D» — это тоже был и вызов, и риск.

— И все-таки внешность, наверное, была для тебя надежным пропуском и в школе, и в институте, и в актерской жизни.

— Я о своей внешности до школы-студии не задумывалась. И я не кокетничаю. Я была пацаненком. Это отражалось во всем: в манере поведения, в стиле одежды. Я каталась на сноуборде, на скейтборде, на велосипеде — меня всегда тянуло к спорту. Я ходила с братьями в походы с палатками. Мы стараемся продолжать эту традицию.

— Здорово! У вас такая крепкая семейная спайка.

— Стараемся. Природа, путешествия, экстрим — всё это объединяет. Комфорт же не объединяет, в комфорте мы все будем дружны и веселы, когда всё под рукой, когда ничто вокруг тебе не сопротивляется.

— А сейчас ты занимаешься спортом, или твоя идеальная фигура не нуждается в том, чтобы ее совершенствовать?

— Спасибо за комплимент. Не знаю, в чем нуждается моя фигура, но я по-прежнему очень спортивна. Занимаюсь йогой, бегаю, всё время ищу что-то новое.

— Вот йогой ты меня сразила!.. Скажи, в тебе питерские корни по-прежнему крепкие?

— Я вряд ли когда-нибудь стану стопроцентной москвичкой. У меня такое ощущение, что Москва — для работы, а Петербург для жизни. Мне там хорошо. (Улыбается.) Там каждый угол связан с детством, этот город вообще особенный. На Васильевском острове, где я выросла, особый микроклимат. До сих пор, когда я туда приезжаю, у меня начинает учащенно биться сердце.

— Ты все-таки романтик… После того как у тебя начались отношения с Фёдором Бондарчуком, тебя стали рассматривать буквально под лупой. Каждый шаг, каждый жест. Ты была к этому готова психологически?

— К этому нельзя быть готовым, Вадик. Мне гораздо больше нравилось, когда единственной информацией обо мне были фильмы и спектакли. Внимания вдруг стало слишком много, жизнь на какой-то момент стала несколько сложнее. Но мы справились. (Улыбается.) Я очень отстаиваю свою свободу — гулять там, где хочется, иметь возможность ездить в метро, например.

— Ты — в метро?!

— Конечно, тут такие пробки, посмотри! Как не ездить в метро? Я хочу жить в настоящем обществе, а не в выдуманном. Люди и характеры преимущественно обитают в первом. Очень опасен перевес светского существования над творческой жизнью: все знают, на какой премьере ты была, но никто не помнит, какие роли ты сыграла. Это очень, на мой взгляд, грустная ситуация, и мне бы не хотелось в ней оказаться.

— Хорошо, что ты это фиксируешь для себя.

— Да, я это фиксирую.

— Слушай, я тут посмотрел твой инстаграм. Там всего две публикации и 107 тысяч подписчиков! На одной фотографии ты с Фёдором на премьере «Притяжения», на второй вы прогуливаетесь по берегу моря. Обе фотографии черно-белые.

— Да, мне нравится черно-белый цвет. Почему всего две фотографии? Потому что это всё в плоскости моего нежелания насыщать собой пространство.

— Ну а эти две фотографии что означают и почему именно они?

— А вот потому что. (Смеется.)

— О тебе всё время появляются новые слухи, сплетни. Кому-то ты нравишься, кто-то тебя открыто ненавидит.

— Я уже отношусь к этому со смирением. Я не могу на это воздействовать, в диалог я не вступаю, ни в социальных сетях, ни где бы то ни было. Только смирение и чувство юмора могут спасти в этой ситуации. Нельзя ставить себя в зависимость от объема появляющихся про тебя статей или оценивать соотношение положительных комментариев и негативных. Я стараюсь не включаться в эту медиаигру. И я надеюсь, что это пламя рано или поздно потухнет и через какое-то время наши имена не будут мелькать в этих жутких заголовках и статьях.

— А ты читаешь то, что про тебя пишут?