Священные чудовища

«Сама начала, нужно теперь продолжать. Вот интересно, гипнозом он, что ли, меня разговорил? Говорят, психиатры умеют».

– Так случилось, что я жила в тех самых местах, где он орудовал. У нас тогда об этом много говорили, все боялись ночью на улицу выходить. Еще бы, он убил шесть женщин за несколько месяцев.

– Пять, – поправил ее собеседник.

– Как пять? – возмутилась Инга. – Шесть, я точно знаю!

– Лужскому маньяку действительно приписывали шесть убийств, – проговорил Слонимский примирительным тоном. – Но я внимательно изучил его почерк и уверен, что последнее, шестое убийство совершил другой человек.

Инга почувствовала, как земля уходит из-под ног. В глазах у нее потемнело. Она снова увидела сырые стены подвала, отсветы пламени свечей…

– Как другой? – пролепетала она, когда дурнота прошла. – Почему вы так думаете?

– Вам нехорошо? – Слонимский снова взглянул на нее с каким-то странным выражением.

– Ничего, здесь просто немного душно. Так почему вы думаете, что шестую женщину убил другой человек?

– Все дело в почерке. – Слонимский чуть свысока взглянул на Ингу. – Я внимательно изучил все эпизоды того дела, составил психологический профиль преступника. Шестой эпизод резко отличается от остальных.

– Вовсе нет, – запротестовала Инга. – Руки, сложенные на груди, свечи вокруг тела…

Она махнула рукой на конспирацию, теперь было все равно, что он подумает.

– Да, сложенные на груди руки, свечи – самые очевидные, поверхностные элементы сценария. То, что легче всего заметить и легче всего подделать. Но здесь были очень существенные отличия. Во-первых, во всех предыдущих случаях преступник использовал только церковные свечи. Это привело нас к мысли, что он совершает какой-то кощунственный обряд. В шестом же случае свечи были самые обычные, хозяйственные.

«Точно, простые белые свечи и одна красная витая», – пронеслось у Инги.

– Это все, что у вас есть? – проговорила она деревянным голосом. – Из-за такой малости вы?..

– Нет, это не все! – перебил Слонимский и взглянул так, как будто собирается ударить. – Были кое-какие мелочи, о которых я не стану говорить: в какой позе найден труп, как сложены руки. Но самый важный момент – это вторая жертва.

– Вторая жертва? – переспросила Инга.

В глазах у нее снова потемнело, уютное помещение кафе поблекло, выцвело, превратившись в черно-белую фотографию, в бело-черный негатив, а потом и вовсе исчезло. Вместо него перед глазами Инги снова всплыл мрачный подвал, освещенный тусклым пламенем свечей. Подвал, который она была обречена видеть во сне из ночи в ночь.

– Разве была вторая жертва? – Она с трудом шевелила губами.

И тут Инга снова перехватила взгляд собеседника – быстрый, внимательный, настороженный. Взгляд хищника, который следит за жертвой, не сомневаясь, что она вот-вот попадет в его когти.

«Он знает, – поняла она вдруг. – Он все знает! Но откуда?»

Она снова вгляделась в его лицо, чтобы проверить свои подозрения. Но теперь Слонимский смотрел вполне невинно, с обычным мужским интересом. Может, ей померещился тот быстрый пристальный взгляд? Может, это был только блик в стеклах очков?

– Да, в том шестом эпизоде была вторая жертва, – проговорил Слонимский задумчиво. – Вторая женщина – насколько я помню, сестра жертвы – вернулась домой раньше, чем предполагала. И преступник напал на нее, оглушил и столкнул в подвал. Туда, где уже лежала первая жертва. Но она, эта вторая жертва, осталась жива, только при падении сломала ногу. Не смогла самостоятельно выбраться из подвала и лежала там, пока ее не нашли.

Инга почувствовала, что сейчас потеряет сознание.

Она снова в мельчайших деталях вспомнила ту страшную ночь, вспомнила, как вошла в дом…

Дверь была не заперта, и она не сомневалась, что Лина дома. Она окликнула ее, прошла на кухню, в жилую комнату. Всюду были следы недавнего человеческого присутствия, присутствия сестры.

Только самой сестры нигде не было.

Инга еще не волновалась, она думала, что Линка где-то в доме, просто не слышит ее, занятая делами. Прошла во вторую комнату, в коридор, ведущий к кладовке, и там увидела открытую крышку люка.

Из подвала пробивался неяркий колеблющийся свет.

Инга наклонилась над люком и крикнула:

– Линка, ты там? Что ты там делаешь?

И в ту же минуту на ее голову обрушился удар.

На какое-то время она провалилась в глухую тьму.

Пришла в себя она от боли.

Болело все – пульсирующая боль поселилась в голове, в спине, в плечах, но самая сильная – в правой ноге.

Инга открыла глаза.

Она лежала в холодной полутьме, прошитой неровными красноватыми отблесками. Взгляд упирался в низкий потолок, пересеченный балками. Инга сосредоточилась, пробившись сквозь пульсирующую в висках боль, и поняла, что лежит в подвале их дома.

Да, перед тем как провалиться в небытие, она заглядывала в подвал, звала сестру.

Значит, она свалилась в этот подвал, скатилась по лестнице и набила по пути синяков и шишек. Отсюда боль во всем теле.

Свалилась?