Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя

В ходе беседы в Совете Хризостом твердо и настойчиво проводил мысль о том, что как епископ он обязан искать и подбирать кадры духовенства, трижды подчеркнув – «с кадрами у нас дело обстоит катастрофически». Он выражал недовольство тем, что духовные школы мало принимают слушателей, отказывают в приеме бывшим комсомольцам, не обеспечивают потребности приходов в служителях культов, а поэтому ему приходится брать кандидатов для рукоположения из Тамбовской, Липецкой и других епархий, представлять большие списки уполномоченному, который не всех из них пропускает. Хризостом сказал: «Мой предшественник, епископ Николай, не принимал верующих, а я принимаю и стремлюсь внушить им надежду на возобновление работы храма. У меня сейчас в епархии около сорока церквей не действуют из-за отсутствия священников, а я как зам. председателя ОВЦС и как епископ не хочу, чтобы про меня говорили: этот епископ – атеист, епископ – чекист, как про нас говорят. Я хочу быть чистым епископом в глазах верующих и иностранцев. Что же касается обвинения в мой адрес со стороны уполномоченного в активизации религиозной жизни, то я же не езжу по церквам и не предлагаю верующим ходатайствовать об открытии церквей. Они сами приходят ко мне. Я епископ, мне сорок лет. Из церкви я уходить не собираюсь. Хотя я слышал от атеистов немало обидного и оскорбительного, но теперь время такое, что сделаешь. Вчера от настоятеля Белгородского собора я узнал, что в сентябре 1975 г. в собор приходила секретарь уполномоченного и запретила крестить детей в обычные дни – только по воскресеньям. Это делать нельзя и незаконно. Уполномоченного я еще не видел и с ним еще об этом не говорил. Против Белгородского уполномоченного у меня обиды нет. Нам нужно работать в контакте». Совет разъяснил епископу Хризостому как начинающему правящему архиерею, каковы должны быть взаимоотношения архиереев с уполномоченными, а также основные положения законодательства о религиозных культах…»⁸

Архиепископ Михаил (Мудьюгин)

Епископ Хризостом был не единственным, но самым ярким архиереем, доставлявшим массу проблем чиновникам Совета по делам религий. В течение десяти лет он был правящим архиереем Курской и Белгородской епархии. Занимая высокий пост заместителя председателя Отдела внешних церковных сношений и часто выезжая за рубеж в составе церковных делегаций, он мог себе позволить порою полностью игнорировать местных уполномоченных. Поскольку основной проблемой 70-х годов в провинции была нехватка священнических кадров, епископ Хризостом часто сначала рукополагал священника, а уже потом посылал его к уполномоченному за регистрацией, без которой священник не имел права совершать богослужения в храме. Возмущенный уполномоченный отказывался предоставлять регистрацию. Аргументация владыки Хризостома была предельно простой – если вы не даете регистрацию, пусть рукоположенный священник служит тайно. Этого уполномоченный Совета по делам религий никак не мог допустить и был вынужден предоставлять регистрацию. За десять лет таким образом архиепископ Хризостом сумел рукоположить около двухсот священников, в том числе немало из числа московский интеллигенции. Он не закрыл ни одного храма в своей епархии. Совет по делам религий из-за этого вынужден был часто менять уполномоченных в Курской и Белгородской областях. И только в 1984 году архиепископ Хризостом был сослан в Иркутск. Но и там продолжал активно отстаивать церковные позиции.

На втором месте после епископа Хризостома Фуровым упомянут епископ Астраханский Михаил (Мудьюгин). Ему в докладе посвящено несколько страниц. С возмущением Фуров повествует о борьбе владыки Михаила с местным уполномоченным и о его попытках активизировать жизнь епархии. В то же время он упоминает о теневых сторонах жизни православного епископата: «…Остальные архиереи, как показывают факты, способны на шантаж и подкуп, во имя опять-таки своих корыстных целей. Уполномоченный Совета по Вологодской области, тов. Матасов, сообщает: «Фактов враждебной политической деятельности среди служителей культа в области нет. Многие из них, включая епископа Дамаскина, в беседах подчеркивают свой патриотизм к советскому государству. Но полагаться на эти патриотические заверения без определенной осторожности, на мой взгляд, нельзя. В основной массе – это порочные люди: беспредельно алчные, завистливые, двуличные и честолюбивые. Епископ Бодрый Алексей Иванович (в постриге Дамаскин)… по уровню материальной обеспеченности и образу жизни это буржуа, обкрадывающий верующих. И этот образ жизни его удовлетворяет, он полон самодовольства. Заступив на должность управляющего епархией, Дамаскин заверил меня, что он будет работать в полном контакте с уполномоченным: «у нас с вами все будет хорошо», – заявил он. В этой же беседе сделал мне приглашение в тот же день пожаловать к нему в гости. Он говорил: у меня все есть, келейник хороший кулинар, посидим вечерок, побеседуем и т.д....»⁹