Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя

Когда отец Глеб прибыл в Ыныкчан, золотодобыча в промышленных масштабах давно прекратилась. Летом наезжали со всех концов страны золотоискатели, а осенью и зимой поселок вымирал. Один магазин, немногочисленные жители все знали друг друга. Чекисты, чтобы напугать людей, заранее распространили слух, что в ссылку прибывает опасный преступник. Однако уже через несколько месяцев местные жители поняли, что опальный священник никакой ни преступник. Он приобрел ветхий полуразрушенный дом, поскольку где-то надо было жить. Потолок был настолько низкий, что, если бы отец Глеб был ростом повыше, ему приходилось бы постоянно нагибаться. Но общаться с ним местные жители поначалу опасались. Дружеские отношения возникли с приезжими старателями, которые повидали всего на свете и прекрасно разбирались в людях. Трудился отец Глеб ежедневно в заброшенном ангаре, зимой при температуре -50 – занимался плетением металлических тросов.

С тетушкой Агафьей Иосифовной и детьми около дома в Ыныкчане, где жил отец Глеб

Ангар не отапливался, вместо крыши лежал брезент. Но по сравнению с лагерем это была почти свобода. Он с жадностью читал газеты и журналы. Летом 1985 года приехала жена с детьми. Младшие – Саша и Аня – уже подросли. В свободное от работы время уходили на сопки, устраивая подобие пикников. К жене золотоискатели относились, как в царские времена относились к женам декабристов, поезавшим в Сибирь за мужьями. Один из них преподнес букет цветов Ираиде. Цветы в этом суровом краю не растут, их можно было привезти только из Москвы. Жену поразило, что рядом с хибарой отца Глеба постоянно жили две собаки. Когда он уходил на работу, они свободно разгуливали по поселку. Но ровно в пять вечера, когда отец Глеб собирался домой, они ждали его у ангара. И наперебой ластились к нему. Как они узнавали время окончания работы, осталось загадкой.

Тем временем в стране назревали перемены, и отец Глеб чутко прислушивался к ним. Поражает оптимизм отца Глеба. Здесь, на краю земли, он создает лучшие стихи:

…А лучшая из мыслимых систем —
Наш мир, что развивается из точки
Почки —
В цвет чудо-розу – в ойкумену.

Глава XVI Юбилейные торжества

Еще 23 декабря 1980 года, в разгар андроповских гонений на Церковь, Священный Синод постановил «начать подготовку к празднованию Русской Православной Церковью предстоящего великого юбилея». Была создана Юбилейная комиссия под председательством патриарха Пимена. Накануне этого события в июне 1980 года прозвучало публичное покаяние сначала священника Димитрия Дудко, арестованного в начале 1980 года и находившегося в Лефортовской тюрьме, а затем двух мирян – Льва Регельсона и Виктора Капитанчука. В августе был осужден на пять лет лагеря и пять лет ссылки священник Глеб Якунин, стойко державшийся во время следствия. Тем не менее, в этом году было принято решение отметить юбилей. Первоначально предполагалось, что празднование тысячелетия Крещения Руси будет проходить лишь как строго церковное событие.

Встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева с патриархом Московским и всея Руси Пименом. Май 1988 года

После прихода к власти Михаила Горбачева с конца 1986 года прекратились аресты по статьям 70 (антисоветская агитация и пропаганда) и 190-1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй) Уголовного кодекса РСФСР и аналогичным статьям союзных республик¹. После освобождения академика А.Д. Сахарова 23 декабря 1986 года из ссылки в Горьком (ныне Нижний Новгород), начался, по выражению Сахарова, «долгожданный процесс массового освобождения узников совести». Он оценил его как «смелый шаг властей, имеющий огромное значение». Решение о начале этого процесса было принято на предновогоднем заседании Политбюро 31 декабря 1986 года по записке председателя КГБ СССР В.М. Чебрикова. В ней одобрялись репрессивные меры, принятые в прошлом в отношении узников совести, но указывалось, что «их освобождение даст политический выигрыш и подчеркнет гуманность Советской власти». Способом освобождения было избрано помилование, причем заключенные должны были сделать заявление о недопущении впредь враждебной деятельности. Процедуру освобождения политзаключенных регламентировали указы Президиума Верховного Совета СССР от 2 и 9 февраля 1987 года. Позднее член коллегии Прокуратуры СССР, В.К. Андреев, в интервью журналу «Огонек» сообщил, что в 1987 году была освобождена значительная часть политических заключенных, а в конце 1988 года Президиум Верховного Совета СССР помиловал последних зеков, отбывавших наказание по политическим статьям².