Свартхевди - северянин

       Людей барона было оставлено по мою душу, как оказалось, не трое, а четверо - двое теперь переминались с ноги на ногу, рядом с Расмусом, а Якоб так и застрял в дверях сарая. За забором на крики и вопли собирался деревенский люд, стремительно узнававший новости.

       Я прямо чувствовал, как моя поимка обрастает сплетнями, и долгими зимними вечерами в местной харчевне будет гулять байка о том, как люди барона ловили страшного нелюдя, человеком умело притворившимся, который бежал из замковых застенков, развалил при этом весь замок, порвал половину дружины, зачал в соседней деревне двуглавого теленка и сглазил местного выпивоху так, что тот квасить стал вдвое против прежнего, хоть это и непросто.

       Невдалеке обнаружился и старый Том с факелом, за спиной его жалась Анна. Я посмотрел старику в глаза, и он не выдержал взгляда.

       - Сварти, что ты натворил? - обратился ко мне Уильям - И убери топор уже.

       Я секиру убирать не стал, просто опустил ее древко на сгиб левой руки.

       - А что я мог натворить, если все время при тебе был? - ответил я вопросом на вопрос. Ну не из-за щита с ножами же за мной погоню отряжать, тем более взято это было словом баронского сынка.

       - Ты и сам знаешь, что к чему, - продолжил я - Помнишь, сам мне про ценного раба рассказывал, которого в гильдию отдать придется.

       - Да, похоже на правду, - задумчиво ответил мне его милость, в раздумьях он потер подбородок перчаткой - Много воли гильдия на себя берет. Вот что, собирайся. Мы выезжаем немедля. Нечего тут делать.

       Я с ним был полностью согласен: нет у меня тут друзей. Были, но теперь нет.

       - Но, ваша милость! - встрял Расмус - Господин капитан Андрэ приказал нордмана ловить, а как поймаем, ему предоставить, вы-то езжайте, а Лошадя надо бы в холодную посадить.

       Я и не знал, что Уильям умеет строить столь ужасные рожи, с какой он обернулся к дружиннику.

       - А я говорю, пусть собирается!!! - тут голос Уильяма позорно дал петуха - Здесь нет капитана, здесь есть я, старший сын барона Вильгельма, и будет так, как скажу Я!

       Расмус пребывал в затруднениях, и я его понимаю.

       Если как есть поглядеть - напрямую он Уильяму не подчиняется, он человек его отца, барона Вильгельма, а командует дружиной капитан. Но ни капитана, ни самого барона тут нет, а есть старший баронов сынок в не самом лучшем расположении духа. И неприятностей он может доставить простому вояке много: на непыльное местечко в дружине Вильгельма должно найтись немало охотников помоложе и покрепче стареющего Расмуса. Да и не вечен старый барон, а наследовать его дом и хирд будет этот самый Уильям, что тоже не придает радужных оттенков противостоянию с юнцом, который по молодости лишними дырками в голове не обзавелся, дурной памятью не страдает, и, как выпадет случай, обязательно припомнит Расмусу, как тот его, Уильяма, против шерсти погладил, еще и при толпе свободных бондов. А уж те-то в восторге: столько интересного в Прилучине за раз не случалось, наверное, никогда.

       - Как скажете, ваша милость, - наконец отозвался Расмус, приняв решение - Только зря вы с Лошадем якшаетесь. Лиходей или болотный несун он, за хорошим человеком господин капитан погоню снаряжать не стал бы.

       Уильям не обратил на его слова никакого внимания.

       - Сварти, седлай коня. Мы выезжаем немедленно.

       - Батюшка ваш и капитан Андрэ этого не одобрят, - глухо пробубнил стражник.

       - Исчезни! - обернулся к нему баронский сын.

       - Слушаюсь, ваша милость, - Расмус потопал к воротам, с ним последовали и его товарищи. Он что-то вполголоса им выговаривал, махал руками. Мне удалось разобрать пару фраз: "к капитану, по дороге на Дубки", и "в замке сменишь коня".

       Судя по еще более помрачневшему лицу моего друга, хороший слух был не только у меня. Он также немедля отбыл собираться в путь.

       Но повторять трижды и мне не надо было. Верный мой Стофунтов так и стоял привязанный, с мешком овса на морде, а седлать эту животину я уже более-менее научился. Я не стал отбирать дары, что привез Тому, как и проклинать его - он и его родственница спасли мне жизнь, я ел их хлеб и спал под их крышей, а злом за доброе платить не годится. Но и разговаривать с ним не хотелось.

       - Не держи зла, Свартхевди, - попробовал он заговорить, пока я молча затягивал ремни сбруи - Мне тут жить. И я не сказал воям, что ты в Топи лазил, и не пустой вернулся оттуда!

       Я молча сплюнул ему под ноги.

       А я не сказал, кому я часть добычи, хоть и малую, оттуда продал, и что теперь? Хоть бы намекнул старый пень, что ждут меня, а то бы и на девке могли бы поймать - как по ощущениям, так Анна была бы и не против проститься, как следует! Иди теперь в лес, знахарь Том, и пусть там тебя пежат медведи.

       Теперь очередь Уильяма была ворчать и огрызаться, он был подавлен и ушел в себя. Оно понятно: достаточно мягкий парень показал и мне, и всем окружающим, что есть соль в его крови. Принял решение, и настоял на своем, хоть для любителя книжонок про любовь, вина и дурацких песен это было сложно.

       Уважаю его.

       А еще не люблю лес. И лошадей.

       А спать в лесу, проведя весь день в седле...