Свадьба

«Что же это я?..» – вобрав в лёгкие воздух, маркиза сделала шаг назад. Отказаться наблюдать за красивым поклонником оказалось непросто. Но, как невеста принца Бранденбургского, Анжелина уже не могла позволить себе такое развлечение.

Она ушла вглубь спальни, села в кресло-качалку, закрыла глаза и перевела дух. Под мерное раскачивание и чуть слышный скрип пришли новые мысли. Пред взором поплыли картинки из прошлого. Первая встреча с испанцем летом 1623 года на берегу у костров – она, наконец, вспомнила, как это было. Первая встреча с Фридрихом у фонтана в немецком парке… И ведь тоже случайность!

Случай свел её с двумя претендентами на руку, такими разными и такими необыкновенными, что дух захватывало от этой странной игры, в которую красавица ввязалась.

Память унесла Анжелину к первой встрече с Лоренсом. Тёмный кабак, отвратительные запахи, грубые мужланы – и его благородное лицо. Потом его дом, тёплый взгляд, вкусный ужин, умные речи… И ни одного прикосновения, которое осквернило бы её королевскую честь. Это уже после, когда он стал приезжать раз в полгода с товарами, девушка позволяла себе женскую слабость: бросалась в объятия мужчины, как в омут с головой. Его тёплые руки нежно обнимали её плечи, поддерживали за локоток, подсаживая в карету. И снова – ни одного движения, которое можно было бы посчитать неприличным. Нет, ТАК дорожить ею не сможет, пожалуй, более никто…

Мысли вернулись к Рею Шервуду. Его решительность спасла первую леди от болезни. Почему-то вспомнились тёплые объятия рыцаря, когда, сидя на коленях у чужого жениха и судорожно обнимая его, она погружалась в спасительный сон. Это было до безумия приятно…

Леди Анжелина повела плечами и вздохнула. «Сэр Раймонд похож на Лоренса…Этой силой, этой решительностью… Мой имбирный рыцарь, спасший от мороза моё тело, не коснувшись королевской чести, я буду вспоминать тебя всегда…»

Приятная нега разлилась по жилам.

Память вынула из закромов ещё два самородка.

Первым стал осенний разговор с Токкинсом, когда он в обличии гвардейца проник в её комнаты. «Огонь, разожжённый во мне, пылает зря, когда я вдали от Вас… Моё сердце выжжено дотла… Кроме Вас, в нём никогда никого не будет, моя маркиза. Да! Я говорю МОЯ, хотя и не имею на это права по законам общества, но по закону сердца и святой любви Вы всегда будете моей, леди Анжелина Геррит, маркиза Линкольн, даже если нам суждено жить бесконечно далеко друг от друга!» Его слова отчётливо звучали в ушах.

«Твоя… – повторила про себя маркиза. – Самонадеянный испанец, ты пытаешься украсть меня у самой себя! Не выйдет. Нет в тебе того, что покорило меня в Лоренсе… Нет в тебе столько „имбиря“…»

Второй самородок памяти подставил девушке подножку. Она вспомнила прогулку с принцем Бранденбургским, когда молодой мужчина впервые позволил себе прикоснуться к ней. Их лошади шли рядом, он протянул руку, пытаясь обнять маркизу за талию. Жёсткий поток невероятной мощи влился в тело красавицы. Она отпрянула, конь заплясал. Но Фридрих был прекрасным наездником и, приноровившись, вскоре снова оказался рядом, перехватил ладонь маркизы, лежавшую на поводе. Она метнула на нахала убийственный взгляд, но он тут же вновь одержал над ней верх, произнеся такие банальные до тошноты слова о любви. А его пальцы сжимали её руку, и от этого было трудно дышать. Анжелина тогда вырвала ладонь, пришпорила коня и ускакала прочь.

Первая леди открыла глаза. От воспоминаний сердце заколотилось слишком быстро.

«Страсть, греховная страсть, но как она манит… – размышляла красавица. – Манит и завлекает. Его сила покоряет, заставляет стать слабее… Пожалуй, только такому мужчине я и смогу подчиниться… Ты прав, Лоренс. Романа с испанцем не случилось бы, даже если б он вдруг оказался принцем крови. Я для него – «Дама в башне». Недосягаемая и обожествлённая. А чувства немца горячие и неудержимые. Они подкупают… Господи, в этом жутко признаваться себе самой, но я хочу, чтобы он законно имел ту власть надо мной, что имеет мужчина над женщиной!.. Что происходит? Я хочу стать женой… просто женой и просто женщиной, а не богиней… Страшно, страшно, но неизбежно. Теперь уже неизбежно…»

И вновь первая леди закрыла глаза.

Стало смеркаться.

Едва стемнело, виконт Дарсен прибыл в Виндзор. Выйдя из кареты, он обратил взор к окнам тайного советника. Там, как обычно, горели свечи. Роквелл никогда не покидал кабинет в столь ранний час.

Поверенный вздохнул – придётся идти на поклон к герцогу и выслушивать от него громогласную тираду о своей никчёмности.

Чем оправдаться? «Если я скажу ему о Стоуне, он, возможно, простит меня, а, возможно, ещё больше разозлится, если узнает, что старый пират жив, – мысленно рассуждал Дарсен, шагая по тёмным коридорам замка. – Нет, пожалуй, я не стану говорить, что привратник мне представился. Не нужно об этом никому знать. Не нужно…»

Возвращаясь с прогулки, принцесса и фаворит заметили у новых конюшен фигуру испанского изгнанника.

– Токкинс! – окрикнул его Остин Вендер. – Пойди сюда!