Свадьба

– Отдохните, – поднимаясь с кровати, произнесла девушка как ни в чём не бывало. – Я приду к Вам позже, к вечеру.

Лейтенант специальной роты лейб-гвардии сэр Джером Остин Вендер вошёл в кабинет и на миг остолбенел. Облачённая в амазонку принцесса Уэльская сидела верхом на стуле, держа руки на его спинке и положив подбородок на ладони. Её взгляд был устремлён в дальний угол комнаты, а за спиной стояли две вазы: в одной красовались белые бутоны роз, во второй – чёрные.

– И что это значит? – нахмурился фаворит.

– Я думаю… – отозвалась наследница, даже не пошевелившись, лишь перевела на друга взгляд. – Много думаю…

Страж сделал несколько шагов, чтобы приблизиться к ней, опустился на корточки, заглянул в лицо:

– И что ты надумала?

Откинувшись назад, Ирена тяжело вздохнула:

– Леди Екатерине повезло… Её муж был совершенством, и его невозможно было не полюбить. Его уважительное обращение с женой покорило сердце принцессы, и она позабыла Сэма Кеннеди.

Джером поднялся и положил ладонь на пальчики подруги, понимая, куда она клонит.

– Да, – качнула распущенными волосами дочь Тюдора. – Ландешот обещал осенью то же. Он обещал, что не прикоснётся ко мне против моей воли, что не станет доводить брак до конца. В этом он так же благороден, как и Райты… Все Райты. Брат… – её бирюзовые глаза обратились к лицу Остина Вендера. – Но свадьбы с герцогом не будет, а таких, как эти двое, больше нет. Второй раз мне так не повезёт…

– Послушай, – склонившись вперёд, зашептал Джером, а его чёрный плащ заслонил спинку стула и часть фигуры сидящей принцессы, словно желая скрыть её от посторонних глаз. – Кто-то мне говорил, что принцессы не боятся браков?

– Не боятся, – глядя на названого брата стеклянными глазами, ответила девушка. – Но это не значит, что радуются им. Смогу ли я полюбить своего мужа? После чувства к Джону Райту? – она отрицательно покачала головой. – Не думаю… Нет в мире больше человека, который относился бы ко мне так же трепетно и нежно, как эти два герцога. Такого третьего нет. Поэтому придётся просто принять то, что будет, как данность, закрыв сердце на замок.

– Вот опять началось! – пробухтел Джером, выпрямился и кивнул в направлении двери: – Поехали! Надо проветрить твою голову.

Елизавета Богемская переодевалась. Её любимая камеристка София, войдя, сделала книксен и молча обратила взор на свою госпожу в ожидании вопроса. Королева повернула в её сторону голову, тёмные локоны красиво обвили полуобнажённую шею женщины:

– Как он?

– Пришёл в себя, Ваше Величество.

– Ему повезло больше, чем моему бедному брату, – без тени горечи ответила Зимняя королева. – Ты узнала, как его зовут?

– Да, госпожа.

Девица, затягивавшая корсет Елизаветы Богемской, закончила своё дело и отступила на шаг. Королева жестом приказала ей выйти и повернулась всем телом к Софии. Вопрос в глазах старшей дочери Джеймса Шотландского заставил девушку назвать имя раненого:

– Это виконт Грендбер из клана Кеннеди.

На холодном, словно выточенном из мрамора, лице Зимней королевы отразились не самые хорошие эмоции. Она поморщилась, словно увидела противного слизня.

– Кеннеди… Только ещё их тут не хватало.

– Это плохо, Ваше Величество? – поинтересовалась София.

– Едва он оправится, пусть возвращается туда, откуда прибыл, – холодно ответила королева и отвернулась. – Снабдите его деньгами, коли понадобится. Шотландский он подданный или английский, мне всё равно. Но я не желаю видеть этого человека в Гааге.

– Хорошо, госпожа, – сделала книксен немка и удалилась.

Анжелина играла локоном, не в силах остановиться ни на одной мысли. Сара смахивала пыль с мебели, едва слышно напевая себе под нос. Приблизившись к окну, выходившему в парк, мулатка остановилась.

– А он всё ещё здесь, миледи! – воскликнула камеристка.

– Кто «он»? – подняла голову маркиза.

– Испанец этот Ваш…

Словно невидимая сила заставила леди Линкольн подняться и вмиг оказаться у окошка. Глянув через плечо мулатки, Анжелина прикрикнула на прислугу: «Нашла на кого пялиться, дура! Пошла вон!» – и топнула ножкой.

Сара сделала книксен и с хитрой улыбкой удалилась.

Оставшаяся у окна красавица шагнула в тень портьеры. Её тонкая белая рука с красивыми изящными пальцами скользнула вдоль штор, добравшись до края полотна, и чуть собрала ткань.

Под сенью деревьев, так, чтобы не бросаться в глаза прохожим, медленно прогуливался Джим Токкинс.

Сердце почему-то участило бег. «Он не заметит меня, ведь не заметит же?..» – сама себя вопрошала маркиза, продолжая наблюдать за мужчиной из-за штор.

Испанец почувствовал, как залихорадило в груди, и поднял взгляд. За каким окном сейчас его любимая, он не мог знать наверняка, но взор остановился у крайнего. «Её спальня… – подумал Преподобный, вспомнив расположение комнат принцессы. – Наверное, это её спальня, как и у Ирены».

Токкинс впился глазами в тёмные очертания оконного проёма.

Сердце Анжелины остановилось. Задержав дыхание, девушка боялась сдвинуться с места, чтобы не привлечь внимание зоркого испанца, который смотрел в эту минуту именно на ту портьеру, за которой притаилась она.