Superabundance

Это не были чисто элитарные настроения. Основными потребителями древнеаттической комедии, примером которой являются произведения Аристофана (446-386 гг. до н.э.), были простые люди. "Снова и снова, - отмечал немецкий классик Виктор Эренберг, - комики упоминают о коварных махинациях торговцев мукой, трактирщиков, продавцов птиц, шерсти и рыбы". В классический период (V-IV вв. до н.э.) большинство ведущих политиков были бывшими промышленниками. Однако при очернении и высмеивании комедиантами политики "намеренно характеризовались как торговцы, как продавцы чего-либо". Акцент делался "не на том, что они производители, а на их деятельности по купле-продаже". Даже сыновья купцов в силу своего рождения становились объектами насмешек.

В Древнем Риме, пишет классик Дональд К. Эрл из Лидского университета, "всякая торговля была заклеймена как недостойная. В I в. до н.э. римский политик Цицерон отмечал, что розничная торговля - это sordidus (мерзость), поскольку розничные торговцы "не получили бы прибыли без большого количества откровенной лжи". Римские массы разделяли отношение Цицерона. В своих комедиях, рассчитанных на массовую аудиторию, Плавт (254-184 гг. до н.э.) "часто упоминает торговые классы, к которым неизменно относится с враждебностью и презрением".

Римское государство было осведомлено о настроениях народа по отношению к купцам. Вспомним эдикт о максимальных ценах, изданный императором Диоклетианом (244-311 гг. н.э.) в 301 году. Эдикт устанавливал максимальные цены на более чем 1200 товаров, включая сырье, рабочую силу, услуги, животных и рабов. В преамбуле, призванной оправдать его действия, Диоклетиан заявил:

Некоторые люди всегда стремятся нажиться даже на благословениях богов: они хватают изобилие всеобщего процветания и душат его. Или опять же наживаются на неурожае года и промышляют мошенничеством. И хотя каждый из них погряз в величайших богатствах, которыми могли бы довольствоваться целые народы, они гонятся за личными пособиями и охотятся за своими сторублевыми процентами. Их жадности, провинциалы, логика нашего общего человечества призывает поставить предел.

Римско-католические богословы продолжили старую имперскую враждебность к коммерции и извлечению прибыли. Рассмотрим "Декрет Грациана", который стал признанным стандартным сборником канонического права с момента его публикации итальянским юристом Грацианом (1070-1140 гг.) до 1917 года. В соответствии с ним "кто покупает что-либо... для того, чтобы оно послужило материалом для изготовления чего-либо другого, тот не торговец. Но тот, кто покупает это, чтобы продать в неизменном виде... изгоняется из храма Божия" . Протестантские богословы соглашались с этим. По словам английского историка экономики Р.Х. Тоуни (1880-1962), Мартин Лютер "ненавидел торговлю и капитализм". По мнению Лютера, писал Тоуни,

Христиане должны зарабатывать на жизнь в поте лица своего.... [Самой достойной восхищения была жизнь крестьянина.... Труд ремесленника также почетен, ибо он служит обществу... [Но католические] ордена мендикантов... покрывают землю толпами нищих. Паломничества, дни святых и монастыри служат оправданием праздности и должны быть пресечены. Бродяги должны быть либо изгнаны, либо принуждены к труду.... [Торговля, банковское дело и кредит, капиталистическая промышленность... казались ему принадлежащими к самой сущности царства тьмы.

Карл Маркс в своей работе "Капитал" (1867 г.) с одобрением цитирует слова Лютера о том, что "во всем мире купцы совершают великое неправое и нехристианское воровство и грабеж". А Джон Кальвин (1509-1564 гг.) также отмечал, что жизнь купца очень похожа на жизнь проститутки, поскольку она "полна уловок, ловушек и обмана".

Однако, как показала Дейрдре Макклоски в трилогии книг о буржуазной эпохе, отношение европейцев к купеческому сословию (которое сейчас называют "буржуазией") и его деятельности начало меняться примерно с начала XVIII в. Она писала,

Три века назад в таких странах, как Голландия и Англия, разговоры и мысли о среднем классе начали меняться. Обычные разговоры об инновациях и рынках стали более одобрительными. Высокие теоретики получили возможность пересмотреть свое предубеждение против буржуазии, которое к тому времени насчитывало уже тысячелетия.... В северо-западной Европе около 1700 г. общее мнение изменилось в пользу буржуазии, и особенно в пользу ее маркетинга и инноваций.... Люди перестали насмехаться над рыночной инновационностью и другими буржуазными добродетелями, осуществляемыми вдали от традиционных почетных мест в базилике Святого Петра, Версальском дворце или на полях Первой битвы при Брайтенфельде.