Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

– Я придумала ее, – тихо произнесла она, – пока смотрела, как ты спишь. Это твоя песня.

Мелодия струилась, невыносимо ласковая и нежная. Я не мог выговорить ни слова.

Эдит заговорила обычным голосом:

– Знаешь, ты им понравился. Особенно Эрнесту.

Я оглянулся, но огромный зал был уже пуст.

– Куда они ушли?

– Дали нам возможность побыть вдвоем. Деликатная у меня семья, верно?

Я засмеялся, потом нахмурился.

– Хорошо, что я им понравился. И они мне тоже. Но Ройал и Элинор…

Выражение ее лица стало напряженным.

– Насчет Ройала не беспокойся. У него на все запоздалая реакция.

– А Элинор?

Ее смех прозвучал резко.

– Эл считает меня чокнутой, но против тебя ничего не имеет. И как раз сейчас пытается вразумить Ройала.

– Но что я ему сделал? – не выдержав, спросил я. – Мы ведь с ним даже не разговаривали ни разу…

– Честное слово, Бо, ты ни в чем не виноват. Ройал отчаяннее всех противится нашей сущности. Ему тяжело сознавать, что кто-то из посторонних знает правду. А еще он тебе немного завидует.

– Ха!

Она пожала плечами.

– Ты ведь человек. А он тоже хочет быть человеком.

Я слушал музыку – мою музыку. Она звучала по-разному, развивалась, а суть ее оставалась прежней. Не знаю, как Эдит это удавалось. По-моему, она совсем не следила за своими руками.

– Но способности Джессамин выглядят… нет, не странно. Пожалуй, невероятно.

Эдит засмеялась.

– Не выразить словами, да?

– Разве что очень приблизительно. Но по-моему… я не нравлюсь ей. Она как будто…

– А это уже моя вина. Я же говорила тебе, что Джессамин начала приспосабливаться к нашему образу жизни позже всех. И я предупредила ее, чтобы она держалась от тебя подальше.

– А-а.

– Именно.

Я с трудом сдержал дрожь.

– А Карин и Эрнест считают, что ты замечательный, – сообщила она.

– М-да? Но я ничего замечательного не сделал. Только пожал несколько рук.

– Они счастливы, когда видят, что счастлива я. В сущности, Эрнест не возражал бы даже, будь у тебя третий глаз или перепонки между пальцами. До сих пор он постоянно тревожился за меня, боялся, что я была слишком молода, когда Карин создала меня, поэтому мне недостает каких-то важных личностных свойств. А теперь он вздохнул с облегчением. Он едва сдерживается, чтобы не устроить овацию всякий раз, когда я прикасаюсь к тебе.

– И Арчи в восторге.

Она поморщилась.

– У Арчи свой взгляд на вещи.

Я попытался понять, что выражает ее лицо.

– Что такое? – спросила она.

– Объяснений не будет, так?

Она прищурилась, и мы поняли друг друга без слов – совсем как Эдит и Карин недавно, только без преимущества, которое дает чтение мыслей. Я понял, что насчет Арчи она что-то не договаривает, а она поняла, что я понял это, но раскрывать тайну не собиралась. По крайней мере, пока.

– Ладно, – кивнул я так, словно мы обменялись репликами вслух.

– Хм-м.

Но раз уж я об этом задумался…

– А что хотела сказать тебе Карин, когда так выразительно посмотрела на тебя?

Эдит перевела взгляд на клавиши.

– Так ты заметил?

Я пожал плечами.

– Конечно.

Прежде чем ответить, она задумчиво посмотрела на меня.

– Она хотела сообщить мне кое-какие новости и не знала, готова ли я поделиться ими с тобой.

– А ты готова?

– Думаю, стоит. В ближайшие несколько дней или даже недель мое поведение может стать… странным. На грани одержимости. Так что лучше объяснить все заранее.

– Что-то случилось?

– Пока ничего, но Арчи видит, что скоро у нас будут гости. Они знают, что мы здесь, и им любопытно познакомиться с нами.

– Гости?

– Да… такие же, как мы, но не совсем. Я имею в виду, охотятся они иначе. Скорее всего, в город они вообще не сунутся, но я не спущу с тебя глаз, пока они не уйдут.

– Ого. А может, стоит… ну, предупредить людей?

Ее лицо стало серьезным и печальным.

– Карин попросит гостей не охотиться поблизости из вежливости к нам, и скорее всего, они исполнят ее просьбу. Но больше мы ничего не сможем сделать по ряду причин, – она вздохнула. – Даже если здесь они охотиться не станут, они откроют охоту где-нибудь в другом месте. Вот так обстоит дело, когда живешь в мире, где есть чудовища.

Я вздрогнул.

– Наконец-то правильная реакция, – пробормотала она. – А я уж думала, у тебя начисто отсутствует инстинкт самосохранения.

Я пропустил это замечание мимо ушей, отвел взгляд и снова оглядел просторный зал.

– Совсем не то, чего ты ожидал, да? – насмешливо осведомилась она.

– Да, – согласился я.

– Ни гробов, ни черепов, сваленных в кучи по углам. По-моему, даже паутины нет… ты, наверное, страшно разочарован.

Иронии я будто не услышал.

– Я не ожидал, что здесь так светло… и просторно.

Посерьезнев, она ответила:

– Это место, где нам незачем прятаться.

Моя песня подошла к концу, заключительные аккорды прозвучали минорно, а последняя нота повисла в наступившей тишине так печально, что у меня застрял ком в горле.

Я прокашлялся и произнес:

– Спасибо.

Кажется, музыка подействовала и на нее. Долгую минуту она испытующе вглядывалась в мое лицо, потом покачала головой и вздохнула.

– Хочешь посмотреть весь дом? – спросила она.

– А сваленных по углам черепов не будет?

– Извини, придется тебя разочаровать.

– Ну ладно, но имей в виду, особых надежд я уже не питаю.