Сулла

Римские войска разместились гарнизонами в городах на побережье, создав особо тяжелые условия для тех, кто их принимал: каждый солдат, живущий у горожанина, должен был получать от последнего по 16 драхм в день (сорок обычных жалований), плюс обед для него и всех его гостей. Центурион получал 50 драхм и одежду — домашнюю и для выхода каждый день. Обязанность была очень тяжелой, тем более, что Сулла одновременно обложил провинцию огромными контрибуциями: прежде всего возмещение военных расходов — определенных на экспедицию, — которые достигали 20 000 талантов (в десять раз больше того, что требовал Митридат); затем пять ежегодных поступлений от трибы, которые не были поставлены, их требовалось предоставить в один прием. В целях немедленного выполнения финансовых постановлений, так как сообщества откупщиков, собиравших традиционно налоги в провинциях, не имели никакой постоянной структуры с резни 88 года, Сулла создал 44 фискальных округа для разверстки и получения налогов, и в каждый из них направил квалифицированный персонал. Примечательно, однако, что эти очень «современные» постановления оставались в основе финансовой организации Азии до Империи.

И, конечно, были вознаграждены остававшиеся верными Риму города, очень пострадавшие от этой верности: так, Илион был почти полностью разрушен Фимбрием, и его восстановление финансировалось; Хиос, где зверствовал Митридат, наказывая жителей, отчего здесь всегда была серьезная проримская партия, а также города Лидия, Магнесия в Меандре, Родос и другие были объявлены свободными и исключены из каких-либо фискальных и военных обязательств. Оказывается, археология открыла эпиграфические тексты, которые являются подтверждением римским сенатом освобождений, сделанных Суллой: их города старались запечатлеть и распространить, благодаря чему мы знаем, что Табай и Стратоника, например, получили почетные грамоты, которые воздавали должное их верности и давали им за это различные преимущества.

В момент, когда Сулла готовился покинуть Азию, он мог думать, что «его» провинция реально успокоилась. На самом деле она была особенно сильно ослаблена: сначала понесла значительные людские потери либо во время сражений против римлян, либо в результате произведенных репрессий с той и другой сторон. Прежде всего Митридатом, который организовал убийство всех италиков и начал губительные акции против всех общин, подозревавшихся в неверности; затем Фимбрием, который отдал провинцию легионерам, готовым на все, — они тоже многих убили; наконец, Суллой, который хотел заставить нести ответственность за резню 86 года группу городов Азии, потому что этим он как бы оправдывал Митридата; и это вело к кровавым казням.

Азия была также обеднена: то, чем поживился Митридат, было отправлено в его царство, и, следовательно, когда Сулла объявил о новых поборах, у городов не имелось больше резерва и они были вынуждены прибегнуть к чрезвычайным решениям, таким, как получение денег в залог на общественные здания: театры, стены, ворота; и эти крайности долго держали их в финансовой зависимости от тех, к кому они обратились. Кроме тех, кого Сулла вознаградил, как Стратонику, о которой известно, что ее храм был восстановлен сразу же после войны, редкими были те города, что снова стали процветать в следующие десятилетия.

Однако голгофа еще не кончилась, в частности для жителей побережья: война спровоцировала пиратское движение, обеднение восточного Средиземноморья, обострившееся из-за грабежа городов Самосы, Клазомен и даже Самофракии, когда сам Сулла был в окрестностях. Он не вмешался, чтобы положить этому конец, вероятно, потому, что, возможно, он не так уж был и недоволен таким положением в провинциях, которые выказывали столько враждебности римлянам (и еще короткое время вся торговля была поражена). Кроме того, он считал, что азиатские города сами должны были обеспечить собственную безопасность; скорее всего, также едва ли он предчувствовал, какой размах сможет обрести пиратство, которым оправдалось избрание в лице Помпея через несколько лет специальной власти, чтобы положить этому конец.

Во всяком случае, когда он покинул Эфес, направляясь в Афины летом 670 римского года (84 года до н. э.), он мог полагать, что доверенная ему четыре года назад миссия выполнена — ad majorem Populi Romani gloriam.

Глава IV Долгий марш

С марта 87 года, то есть времени, когда Сулла покинул Рим, отправляясь в войска, с которыми он должен был отплыть по направлению на восток, Город испытал много потрясений, о которых он получал подробные отчеты; но занятость войной и более чем трехлетнее отсутствие оборвало его контакты с римской политической реальностью до такой степени, что он не мог надеяться получить о ней довольно четкое представление.