Суер-Выер и много чего ещё

Серый, рябой от пулевых ударов слон не шевельнулся.

— Промазал, — недовольно сказал Кожаный.

Крендель отложил винтовку и, тяжело дыша, стал глядеть, как я целюсь.

Три железные птицы свисали передо мной с потолка: утка, гусь и лебедь с особенно тоненькой шеей. Вместо ног под каждою птицей торчал рычажок с белой кнопкой.

— Ну давай, давай, стреляй скорее, — не выдержал Крендель.

— Куда спешить, — ответил за меня Кожаный. — Надо выбрать.

Под птицами к стене была приделана бочка с надписью «Пиво», рядом стояла мельница с красными крыльями. А в самом нижнем ряду мишеней разместился настоящий зоопарк: рябой боевой слон, тигр, подкрадывающийся к антилопе, жираф. Неведомо как и заяц затесался в эту компанию, прилетевшую в город Карманов прямо из джунглей.

— Бей в тигра! — сказал Крендель таким тоном, будто слон был у него в кармане.

Я поцелился в тигра, в жирафа и в конце концов выбрал сундучок, который притулился сбоку. Что-то таинственное было в этом сундучке. Хотелось узнать, зачем он висит такой простенький среди ярких мишеней.

— Ты в сундучок не целься, — сказал Кожаный. — В сундучок стреляют самые лучшие стрелки. Цель в слона.

Я прицелился в слона.

— Бери чуть ниже, — командовал Кожаный. — Под самую кнопочку. Плавно нажимай спуск, не дёргай.

Я подвёл мушку под самую кнопочку и плавно нажал. Винтовка сухо треснула, а слон, который до сих пор крепко стоял на ногах, вдруг рухнул на колени.

— Вот это стрелок! Слона подбил! Хочешь ещё разок?

— Ещё бы, — ответил я.

— Хватит, — сказал Крендель, побледневший от огорчения. — Некогда нам стрелять.

— Что такое?

— Дело есть… Надо поговорить… В тот раз я спрашивал насчёт парикмахерской, так не в ней дело…

— Что за чушь! — плюнул Кожаный. — Опять парикмахерская?!

— Да нет… дело в том, что мы ищем монахов.

— Монахов?! — изумился Кожаный, привстал и, как мне показалось, немного побледнел.

— Монахов, — подтвердил Крендель. — Вот и хотели у вас спросить, посоветоваться, как их найти, может, вы слыхали…

Кожаный заволновался. Оглянулся зачем-то на дверь и тихо спросил:

— Каких монахов?

— Наших, — ответил Крендель, тоже понизив голос.

— Сколько же вам надо монахов?

— Пять.

Кожаный снял кожаную кепку, вытер пот, выступивший у него на лбу.

— Не много ли? — сказал он. — Может, одного хватит?

— Нам хотя бы Моню, — жалобно ответил Крендель.

— Моню? — изумился Кожаный. — Что ж вы раньше-то молчали? Надо было сразу дело говорить. Все монахи здесь, а Моня… — Вдруг он замолчал и приложил палец к губам.

Дверь дёрнулась, и в тир вошёл новый посетитель.

— Почём выстрел? — спросил он, подходя к барьеру.

Это был тот самый Веснушчатый нос, которого звали Василий.

Стрельба по-кармановски

— Пять копеек, — недовольно ответил Кожаный, делая нам знаки пока помолчать.

— А сколько всего мишеней?

— Десять.

— Вот полтинник, — сказал Нос, выкладывая на прилавок деньги.

— Ого! — восхитился Кожаный и подмигнул нам. — Десять выстрелов! Может быть, лучше одиннадцать или двенадцать?

— Хватит десяти.

— Вот это я люблю. Ты, оказывается, настоящий стрелок.

— А вы, оказывается, не только на рынке торгуете.

— Торговля — это так, ерунда. А сердце моё здесь.

— Оно у вас тоже кожаное? — спросил Нос. — Не дожидаясь ответа, он вскинул винтовку и выстрелил.

Пуля ударила в кнопочку — утка железно крякнула и перевернулась.

— Отличный выстрел! — похвалил Кожаный. — А сердце у меня мягкое, отзывчивое. По правде говоря, оно золотое.

— Может, алмазное? — спросил Василий и выстрелил в гуся.

Гусь рухнул.

Кожаный нахмурился.

Василий перезарядил винтовку и сшиб лебедя. Размахивая длинной шеей, лебедь закачался, как маятник стенных часов.

Веснушчатый ударил в мельницу. Взвизгнула какая-то пружинка — и красные крылья закрутились, замелькали, сливаясь в сплошное розовое колесо.

— Теперь в бочку, — шепнул Крендель, и тут же щёлкнул выстрел.

В бочке что-то загремело, и оттуда выскочил ухмыляющийся медведь с кружкой пива в руках.

— Вот какие стрелки у нас в Карманове! — с гордостью сказал Кожаный и похлопал ладонями, изображая аплодисменты. — Ни в Тарасовке, ни в Перловке сроду не было таких стрелков.

Он встал и торжественно снял кожаную кепку:

— Как ваше имя и отчество?

— Василий Константинович.

— Позвольте, уважаемый Василий Константинович, и мне стрельнуть в вашем присутствии.

Отойдя к задней стенке, Кожаный хлопнул медведя по голове, затолкал его в бочку, наладил остальные мишени. Вернувшись к барьеру, быстро зарядил все пять винтовок.

— Стреляем по-кармановски! — крикнул он и выстрелил.

Утка крякнула и перевернулась.

Вторую винтовку Кожаный взял одной правой рукой, а левую руку сунул в карман, чтоб не мешала.

Выстрел — гусь рухнул.

Лебедя он сшиб одной левой, а в мельницу стрелял обеими руками, но даже не донёс винтовку до плеча. Выстрелил от живота — и крылья мельницы закрутились.

Медведя же, сидящего в бочке, Кожаный совсем обидел. Он вообще не целился в него. Даже не поднял винтовку с прилавка, просто нажал курок — и медведь выскочил из бочки со второй кружкой пива в руках.

— Заряжай! — крикнул стрелок и похлопал сам себе ладонями.