Серый, рябой от пулевых ударов слон не шевельнулся.
— Промазал, — недовольно сказал Кожаный.
Крендель отложил винтовку и, тяжело дыша, стал глядеть, как я целюсь.
Три железные птицы свисали передо мной с потолка: утка, гусь и лебедь с особенно тоненькой шеей. Вместо ног под каждою птицей торчал рычажок с белой кнопкой.
— Ну давай, давай, стреляй скорее, — не выдержал Крендель.
— Куда спешить, — ответил за меня Кожаный. — Надо выбрать.
Под птицами к стене была приделана бочка с надписью «Пиво», рядом стояла мельница с красными крыльями. А в самом нижнем ряду мишеней разместился настоящий зоопарк: рябой боевой слон, тигр, подкрадывающийся к антилопе, жираф. Неведомо как и заяц затесался в эту компанию, прилетевшую в город Карманов прямо из джунглей.
— Бей в тигра! — сказал Крендель таким тоном, будто слон был у него в кармане.
Я поцелился в тигра, в жирафа и в конце концов выбрал сундучок, который притулился сбоку. Что-то таинственное было в этом сундучке. Хотелось узнать, зачем он висит такой простенький среди ярких мишеней.
— Ты в сундучок не целься, — сказал Кожаный. — В сундучок стреляют самые лучшие стрелки. Цель в слона.
Я прицелился в слона.
— Бери чуть ниже, — командовал Кожаный. — Под самую кнопочку. Плавно нажимай спуск, не дёргай.
Я подвёл мушку под самую кнопочку и плавно нажал. Винтовка сухо треснула, а слон, который до сих пор крепко стоял на ногах, вдруг рухнул на колени.
— Вот это стрелок! Слона подбил! Хочешь ещё разок?
— Ещё бы, — ответил я.
— Хватит, — сказал Крендель, побледневший от огорчения. — Некогда нам стрелять.
— Что такое?
— Дело есть… Надо поговорить… В тот раз я спрашивал насчёт парикмахерской, так не в ней дело…
— Что за чушь! — плюнул Кожаный. — Опять парикмахерская?!
— Да нет… дело в том, что мы ищем монахов.
— Монахов?! — изумился Кожаный, привстал и, как мне показалось, немного побледнел.
— Монахов, — подтвердил Крендель. — Вот и хотели у вас спросить, посоветоваться, как их найти, может, вы слыхали…
Кожаный заволновался. Оглянулся зачем-то на дверь и тихо спросил:
— Каких монахов?
— Наших, — ответил Крендель, тоже понизив голос.
— Сколько же вам надо монахов?
— Пять.
Кожаный снял кожаную кепку, вытер пот, выступивший у него на лбу.
— Не много ли? — сказал он. — Может, одного хватит?
— Нам хотя бы Моню, — жалобно ответил Крендель.
— Моню? — изумился Кожаный. — Что ж вы раньше-то молчали? Надо было сразу дело говорить. Все монахи здесь, а Моня… — Вдруг он замолчал и приложил палец к губам.
Дверь дёрнулась, и в тир вошёл новый посетитель.
— Почём выстрел? — спросил он, подходя к барьеру.
Это был тот самый Веснушчатый нос, которого звали Василий.
— Пять копеек, — недовольно ответил Кожаный, делая нам знаки пока помолчать.
— А сколько всего мишеней?
— Десять.
— Вот полтинник, — сказал Нос, выкладывая на прилавок деньги.
— Ого! — восхитился Кожаный и подмигнул нам. — Десять выстрелов! Может быть, лучше одиннадцать или двенадцать?
— Хватит десяти.
— Вот это я люблю. Ты, оказывается, настоящий стрелок.
— А вы, оказывается, не только на рынке торгуете.
— Торговля — это так, ерунда. А сердце моё здесь.
— Оно у вас тоже кожаное? — спросил Нос. — Не дожидаясь ответа, он вскинул винтовку и выстрелил.
Пуля ударила в кнопочку — утка железно крякнула и перевернулась.
— Отличный выстрел! — похвалил Кожаный. — А сердце у меня мягкое, отзывчивое. По правде говоря, оно золотое.
— Может, алмазное? — спросил Василий и выстрелил в гуся.
Гусь рухнул.
Кожаный нахмурился.
Василий перезарядил винтовку и сшиб лебедя. Размахивая длинной шеей, лебедь закачался, как маятник стенных часов.
Веснушчатый ударил в мельницу. Взвизгнула какая-то пружинка — и красные крылья закрутились, замелькали, сливаясь в сплошное розовое колесо.
— Теперь в бочку, — шепнул Крендель, и тут же щёлкнул выстрел.
В бочке что-то загремело, и оттуда выскочил ухмыляющийся медведь с кружкой пива в руках.
— Вот какие стрелки у нас в Карманове! — с гордостью сказал Кожаный и похлопал ладонями, изображая аплодисменты. — Ни в Тарасовке, ни в Перловке сроду не было таких стрелков.
Он встал и торжественно снял кожаную кепку:
— Как ваше имя и отчество?
— Василий Константинович.
— Позвольте, уважаемый Василий Константинович, и мне стрельнуть в вашем присутствии.
Отойдя к задней стенке, Кожаный хлопнул медведя по голове, затолкал его в бочку, наладил остальные мишени. Вернувшись к барьеру, быстро зарядил все пять винтовок.
— Стреляем по-кармановски! — крикнул он и выстрелил.
Утка крякнула и перевернулась.
Вторую винтовку Кожаный взял одной правой рукой, а левую руку сунул в карман, чтоб не мешала.
Выстрел — гусь рухнул.
Лебедя он сшиб одной левой, а в мельницу стрелял обеими руками, но даже не донёс винтовку до плеча. Выстрелил от живота — и крылья мельницы закрутились.
Медведя же, сидящего в бочке, Кожаный совсем обидел. Он вообще не целился в него. Даже не поднял винтовку с прилавка, просто нажал курок — и медведь выскочил из бочки со второй кружкой пива в руках.
— Заряжай! — крикнул стрелок и похлопал сам себе ладонями.