Судья

В конце концов оказалось, что Даше теряется от того, что в некоторых фильмах показана романтическая любовь и брак, а в некоторых – сексуальная свобода. Пришлось объяснять ей, как именно внедрение в широкую практику презервативов изменило общество и мораль. И к каким изменениям привело появление СПИДа. Потом зацепились за историю, в которой уже не раз сменялись периоды распущенности и пуританства, я вспомнил, что знал, о Древнем Риме и средневековой Франции, тем более что Даша много читала исторических книг.

Как-то так получилось, что фильм мы не досмотрели, зато разговаривали пару часов. И это было интересно.

***

По результатам первой вылазки я сделал на рогатине небольшую перекладину, на которую можно было упереть цевье автомата. Иначе неудобно автоматом пользоваться – одна рука рогатиной занята. Так когда-то делали мушкетеры, не те, которые у Дюма, а настоящие. У них была специальная палка-подставка, на которую перед выстрелом клали ствол мушкета.

Во вторую вылазку я пошел через восточные ворота. Я планировал обойти деревню с юга, пройти по берегу ручья, найти переправу и осмотреть рядом с ней противоположный берег.

В этот раз я чувствовал себя относительно спокойно, мне не казалось, что за каждым кустом сидит страшный хищник. Так было даже лучше, потому что я не распылял свое внимание, а отслеживал только то, что действительно было важно.

Я вошел под крону высокого развесистого бука.

***

Сверху шелест листвы. Как будто кто-то резко тряханул ветку, или она освободилась от тяжелого груза.

Время почти останавливается.

Чтобы упасть с высоты в три-четыре метра, нужна почти секунда, и не важно, гиря это, черепаха, или быстрый лесной кот. Чтобы отреагировать на опасность, мозгу нужна десятая доля секунды, если подсознание заранее знает, какие варианты действий доступны.

Я отступаю на шаг в сторону, перехватываю рогатину второй рукой и поднимаю ее, как копье, одновременно поворачиваясь и поднимая голову вверх.

Сверху летит лесной кот. Ему не нравится наконечник, направленный на него, и он машет лапами и хвостом, пытаясь извернуться в воздухе.

Мощный удар лапой выбивает у меня рогатину, я теряю равновесие, спотыкаюсь и падаю на колено.

Кот из-за удара приземляется не на четыре лапы, а на три, и, всего в шаге от меня, кувыркается через плечо.

Я еще в падении снимаю с предохранителя автомат, висящий на груди на трехточечном ремне, фиксирую положение своего тела, направляю оружие в зверя.

Кот поднимается на лапы и начинает поворачивать голову ко мне.

Зря это он. Если бы он сразу метнулся в кусты, я бы не стрелял. Но давать ему шанс броситься или махнуть лапой? Нет. Я быстро три раза нажимаю на спуск. Три одиночных выстрела попадают в кота, два в грудь, один в лопатку. Кот заваливается на бок, замирает, потом вяло шевелится. Я прицеливаюсь и стреляю в голову, под челюсть.

Время постепенно восстанавливает нормальный ход. Адреналин уходит из крови.

***

Ну что же, теперь этот участок леса какое-то время будет обходиться без кота. Со временем метки выветрятся, и сюда начнут заходить коты с соседних участков. А может, придет молодой хищник, не имевший своего угодья.

Я встал, оглянулся. Больше желающих меня съесть видно не было.

Задумчиво посмотрел на кота. Снять шкуру? Да ну, не стоит. В факториях шкуры котов не принимают, они слишком отличаются от земных животных. Камина у меня нет, перед которым можно ее положить, и дырка в голове некрасивая, весь затылок разнесло. Петру разве что подарить? А ему оно надо? У него, наверное, уже есть, даже не одна. Потом я решил все-таки выломать клыки на память. Клыки были мощными, но не длинными, наружная часть – сантиметров пять. Пришлось помучиться, но упорство, нож и приклад автомата решают многие проблемы. Вяло подумал о том, что мясо кота может быть съедобно. Надо бы уточнить, но потом.

Отмыв нож и руки от крови, я собрал свои вещи, проверил, в порядке ли рогатина, и продолжил маршрут. Теперь мне было проще, я мог быть уверен, что сверху на меня больше никто не нападет, и можно сосредоточиться на том, что происходит на земле. Так что я шел, поглядывал по сторонам и прислушивался, и одновременно размышлял, почему повадки лесных котов так отличаются от поведения его земных предков. Крупные земные кошки обычно нападают, делая бросок из кустов или высокой травы. Я решил, что лесной кот привык к жизни на деревьях, потому что его туда загнали более крупные хищники.

По берегу ручья, к которому я вышел южнее деревни, как и ожидалось, шла широкая тропа, протоптанная животными.

Сам ручей с этой стороны от деревни был абсолютно неухоженным. Местами из воды торчали гниющие ветки, местами в воду с берега упали деревья, покрытые мхом. Препятствия густо обросли водорослями, кое-где ручей полностью перекрывали листья кувшинок, они как раз начинали цвести. Похоже, сюда давно не заглядывали даже рыбаки.

Я пошагал вдоль ручья на юг. Мне хотелось найти удобную переправу на тот берег, это и было целью сегодняшней разведки.