Судьбы местного значения

Живы ребята! Несколько очередей разлохматили сосновые стволы в глубине леса. От сосен прыснуло несколько силуэтов и помчались прочь. Длинная очередь вслед. Так, чтобы прыти прибавить.

«Ганомаг» встал около перевернутого мотоцикла. Чуть довернув вправо. Спрыгивая под левый борт, капитан отметил, что Голубев невольно выставил ромб. И правильно – если что, лобовую только бронебойными можно взять. Вряд ли у окруженцев они имеются. И если Лукин правильно понял ситуацию – окруженцев, судя по интенсивности стрельбы – было пятеро, и как только второй пулемет открыл огонь, они драпанули в лес. Ссыкуны слепые. Как можно гимнастерки не разглядеть?!

В бронетранспортере хныкал напуганный Миша. Слышался неразборчивый говор Абадиева. Кажется, мальчишку успокаивает. Вот же вайнах! Ни оттенка боли на лице и ни капельки страха. Абадиеву подучиться чуть, и диверсант знатный будет.

В пяти метрах за сосной торчал ствол MG. За ним Чичерин и Тамарин вторым номером. Как-то с опрокинутого мотоцикла умудрились быстро снять пулемет с БК и занять позицию.

– Целы?

– Целы, – ответил Чичерин. – Чуть обе ноги не отстрелили, сволочи. Под коленями пуля прошла. Вот дырки…

– Мотоциклу хана, командир, – доложился Тамарин. – Прям в двигатель саданули.

– Ясно… – скривился Лукин.

Мотоцикл придется бросить. Жаль, без дозора хреново будет. И одиночный бронетранспортер может немцев насторожить. Кстати!

– Макаров, Красин, проверить лес! Далеко не удаляйтесь, и сторожко там! Сержант Степаненко, слейте горючее с мотоцикла.

– С канистр тоже придется, – сказал сержант. – Продырявили, вон вытекает.

Лукин выругался – шансы на переход фронта резко упали. Коротенький бой со своими – ранен боец, потерян транспорт и минус горючее. Хватит ли его?

– Это кто-то из наших был! – сплюнул с досады капитан.

– Сразу догадался, – кивнул Чичерин. – Выстрел из мосинки не спутаешь. Я поверх очередями лупил, чтоб напугать только.

– Как бы наши нас на передке до смерти не напугали, – проворчал Тамарин. – Обидно от своих пулю зазря получать.

– Умара ранило, – сообщил Лукин. – Вроде легко. Но от этого не легче…

Пока Степаненко и Голубев переливали остатки бензина с канистр в бак «ганомага», Макаров с Красиным, выдвинутые в лес для охраны, и Чичерин с Тамариным их прикрывали. Мало ли окруженцы решат вернуться, чтобы шмальнуть по «врагу» еще раз? Лукин на этот случай приказал бить на поражение. Да – свои, но ставки слишком высоки.

MG с «цундаппа» установили в кормовое крепление. Группа погрузилась в кузов и, настороженно всматриваясь в лес, продолжила свой путь к Матвеево.

Глава 10

Две бомбы взорвались совсем рядом. Земля вздрогнула, накрыло глухотой и звоном в голове, посыпалась поднятая взрывами земля. По спине промолотило комьями, затем поперек приложило чем-то посерьезнее. Семен оторвал голову от земли и скосил глаза за спину. Здоровенная ветка, то ли сорванная воздушной волной, то ли срезанная осколком, прижимала его к земле.

Хорошо, что при падении разлапистые ветки отпружинили, а то хребет могло перебить запросто. Семен, ёрзая, отполз назад, чтобы оказаться головой под веткой, и огляделся.

Бойцы отряда распластались кто где. Вроде живы, вон зашевелились. Красноармейцы подняли головы, но тут с душераздирающим воем спикировала еще одна тройка штурмовиков, и снова все уткнулись в землю. Рядом упала только одна бомба, остальные легли в стороне. Одна из них взорвалась в чаще, аккурат возле укрытой техники. Семен как раз в ту сторону смотрел и увидел, как полуторку волной приподняло. За малым не опрокинувшись, ГАЗ-АА ухнул обратно, пару раз качнулся и замер наперекосяк. Амба скатам, подумал Бесхребетный. Тут пришлось вжаться в землю, так как в голову прилетел земляной ком и посыпались сбитые ветки.

Как только с неба перестала падать земля, куча мусора в трех метрах зашевелилась и выглянул Горянников. Лицо очумелое. Знакомое чувство. Что еще может быть при первом налете? А у капитана этот налет явно первый.

Капитан смотрит вверх и что-то шепчет. Бесхребетный, потирая набитую камнем шишку, тоже взглянул на небо. Сверху пикировала еще одна тройка «юнкерсов», и казалось, что падают они именно на них. Нарастающий рев пикировщиков сорвал одного красноармейца с места. Увидев, что с «юнкерсов» уже отделились темные капли, капитан попытался перебежать.

– Куда, мать твою! – выругался Семен, догоняя и сбивая Горянникова с ног.

Оба удачно скатились в воронку, где Семен прижал капитана к земле. Три разрыва чередой прогрохотали, засыпав их землей и мусором.

В небе гудели самолеты. Еще шла штурмовка позиций, но тут вроде затихло. Бесхребетный осторожно огляделся. Что говорить – немецкая авиация хорошо поработала. Основной удар принял на себя штаб и позиции батальона, но хутору в несколько домов тоже досталось – перекосило так, что удивительно – как не развалились? Только на эту поляну полтора десятка бомб сбросили.

Из воронки выбрался Горянников и осмотрелся.

– Ты, Савельевич, извини, что я по матери тебя, – повинился Семен.