Судьбы местного значения

– Под сводом он. Знак дал – готов.

Чичерин кивнул. Теперь ждать Степаненко. Его группа должна начать, но перед этим найти секрет на этом берегу. Хорошо бы они первыми заметили прикрытие, но как ни ждали выстрелов, нестройный залп с заполошными очередями грянул внезапно…

* * *

Юрген Штольц раздраженно прихлопнул комара на щеке. Ладонь украсилась кровавым пятном. Обер-лейтенант обтер кровь и выругался про себя. Черт бы побрал этих кровососов! И эту духоту! Он покосился на фельдфебеля. Бруус вяло отмахивался от комаров, наблюдая за камрадами у мостового настила. Те тоже страдали. От жары и слепней, что кружили вокруг, словно истребители. И кусали. Больно. Ветки, которыми отмахивались, мало помогали. Нет-нет да и вопьется кусачая тварь. А солнце так и жарит. В тени тоже не сахар – душно и комары. Там жрут и здесь жрут. Русские лесные бандиты! Черт бы побрал эту спешку, пришлось срочно исполнять приказ, а русской формы по размеру не нашлось. Скинуть бы потную гимнастерку и в реку ухнуть. Можно прямо в ней – и так сырая, кроме того, мала на размер…

Штольц в который раз отогнал эти мысли и снова покосился налево, но взгляд его устремился поверх сосновых крон. Там клубились темные тучи. Сверкали молнии и доносился гром. Скоро посвежеет, но потом наверняка грянет дождь. Все равно мокрому быть. Вот снова отсверк молнии и через пару секунд громыхнуло. Близко уже.

Пару часов назад с запада донесся гул, и это был не грозовой разряд. Затем бухало гораздо тише, но часто. Так в грозу не бывает. Значит, там идет бой, но с кем? Никто по дороге на запад не проехал. Неужели на том перекрестке разминулись? Жаль, мало солдат выделили, послать бы разведку. После взрывов обер-лейтенант снял с прикрытия двух шутце с этого берега и послал на западный. Вдруг уцелевшие русские по этой дороге пойдут? Тут их и зажмем. Парни Карла умелые, но если не справятся, так камрады из танковой дивизии помогут.

– Налево… – тихо хмыкнув, прошептал фельдфебель. – Ждать…

– Что ждать? – отвлекся от своих дум Штольц.

– Машут, – шепотом ответил тот и движением головы показал на четверых камрадов. – Как на флоте.

Обер-лейтенант взглянул на солдат. В хаотичном движении веток ничего такого не углядел.

– Знаешь флаг-сигналы?

– Семафорную азбуку, – поправил фельдфебель. – Изучал. Например, сейчас «Опасность» отмахали…

Автоматные очереди раздались в лесу неожиданно. Зачастили винтовочные выстрелы и грянул залп от кустов. Солдаты на мосту попадали, но откатились за выступы и открыли ответный огонь только двое. Один шутце рухнул замертво, второй вскрикнул, зажал рану на бедре и начал отползать в укрытие.

Фельдфебель перекинул автомат, но выстрелить не успел. Дернулся пару раз и обмяк. Просвистело несколько пуль.

Рой мыслей пронесся, как ураган. Это русские, без сомнений. В кампфгруппе все до последнего шутце знают, что впереди работает боевая группа «Роланд»[9], и имеют приказ – в людей в форме противника у мостов не стрелять. Что могло пойти не так? И как эти русские поняли, что у моста ряженые? Неужели Краузе не справился с задачей?

Чвяк-чвяк… вжиу-у… чвяк…

Тело бедняги Брууса вздрагивало от попаданий, одновременно защищая обер-лейтенанта. И не отползти – кусты и бруствер мешают, сами эту позицию выбрали. Она хороша при стрельбе по противнику, двигающемуся с востока. А тут только вылезь, все как на виду…

Штольц перекинул «суоми» поверх тела и открыл ответный огонь. Вдруг боковым зрением заметил нечто вылетевшее из-под моста. Засверкал длинный клинок. И «суоми» замолчали. Кто-то натужно закричал. Вновь блеснул клинок. Меч? Штольц оторопел. Это был короткий меч, похожий на гладиус, который держал обнаженный… спартанец?..

В ключицу впилась огненная игла, что-то чиркнуло по макушке, и свет в глазах померк…

Не вышло у Степаненко подкрасться незаметно. Грянула перестрелка и дальше думать стало некогда. Залп по укрывшейся паре и четверке на мосту. Есть! Из кустов выпал «суоми». Прилетела очередь в ответ – густо полетела сбитая листва и ветви. С моста доносится отчаянный крик и зловещее рычание. Но отвлекаться нельзя – очень важно добить того, что в кустах. Он опаснее. Уйдет в чащу, и свищи его. Словить на мушку укрывшегося за трупом вражину, и выстрел – выстрел – выстрел. Что-то чиркнуло по плечу и ухо обожгло. Сволочь! Я тебя достану! Выстрел. Было видно, как тот сунулся за труп и замер. Выстрел, чтоб наверняка, и перенести огонь на мост. А там меж бревенчатых выступов мечется Абадиев с клинком.

– Не стреляя-а-ать! – отчаянно кричит лейтенант.

Протяжный грохот грозового разряда и наступила тишина.

Лейтенант поднялся, настороженно зыркая по сторонам, двинулся по дороге к мосту. Бойцы пошли следом. Чичерин рукой показал на лес.

– Проверить. Голубев со мной.

Что там у Степаненко – пока не ясно. Но стрельбы нет, и никто не вышел. Значит, сторожко надо.

Абадиев вдруг с моста метнулся к кустам. Заглянул, затем вернулся. И начал как-то странно двигаться. Он кружил вокруг убитых, хлопая руками и вытаптывая ритм по настилу. И Чичерин понял – это танец. Даже название вспомнил – вайнахский зикр.