Судьбы дорога

Зверя добыть удается далеко не каждый раз. Но еще хуже и обиднее становится, когда добытый лось больной фенозом, такое мясо употреблять в пищу нельзя. Приходится тушу вести на переработку мясокостной муки, для удобрения. Лицензию, конечно, продлевают, но все затраты никто не возвращает. И снова добытчики спешат в лес за удачей. Охота затягивает. В старину шутили: «Охота – есть охота, сто километров прошел и опять охота». Теперешних охотников идти пешком не заставишь, зимой и летом предпочитают вездеходы. А что касаемо нормы отстрела диких животных, так ее для друзей устанавливает сам Аркадий Иванович; у районного начальника ГАИ все схвачено: и в охотинспекции, и рыбинспекции так, что для добытчиков открыты все просторы лесов и рек, Аркадий Иванович все тащит в дом. О нем вышестоящее начальство отзывается положительно: имеет заслуги по службе, прекрасный семьянин, любит сыновей и жену Галину. Одним словом – настоящий коммунист. Аркадий Иванович любит, вернее, дружит организмами со своей секретаршей Августой. Туркин трезвенник, считает это дело несовместимым по службе и технике безопасности. Был такой случай. Как-то в сентябре Журавлев привез друзей на болото собирать клюкву. Аркадий, выйдя из машины с ведром в руке, сладко потянулся. Теплый солнечный день сулил успех и добычу. Вот он увидел на моховой кочке спелую, рубинового цвета ягоду и первым рванулся собирать ягоду.

Из машины, лениво потягиваясь, вышли: Наседкин, Богданов и, поддерживая под мышкой большой алюминиевый термос с разливным пивом, вышел бывший штабист Герасим Глушкин.

Ягодники глянули на солнце, какое бывает в золотую пору «бабьего лета». Блаженно потягиваясь, заведующий нефтебазой пробормотал:

– Здесь хорошо-о, – лепота-а!.. Полежать бы на теплом шелковистом мху, косточки трудовые погреть?

– Сейчас полежим! – с каким-то особенным энтузиазмом сообщил Санька Наседкин и вытащил из своей корзины трехлитровую банку перегона.

– О! – громко воскликнул Богданов, – а у меня к этому «бальзаму» имеется попутчик – копченое с чесночком сало. Геннадий развернул свёрток и воздух наполнился неповторимым ароматом, вызывающим голодную слюну. Если рассуждать о запахах, то в свое время баснописец писал: «Вдруг сырный дух лису остановил, лисица видит сыр, лисицу сыр пленил!» Но разве может какой-то там сыр сравниться с копченым салом?

– Герасим, выпей первача! – угощает Санька.

– А как же быть с клюквой? – насторожился начштаба.

– Неужели в такой красивый для отдыха день ты собираешься работать? – сердился Богданов, нарезая дольками сало.

– И то, правда. Клюкву в любую погоду можно купить у жителей в деревне, а здоровье не купишь! – согласился Герасим, – но я, пожалуй, ограничусь пивом, а от сала грех отказаться.

От крепкого перегона в русскую речь самопроизвольно вплетались редкие по осмыслению и значению словечки, ярко отображающие смысл сказанного потому, что они исходили из глубины чувственных душ. Так бы и отдыхали друзья, сыто икая, но ближе к полудню из болота раздался недовольный голос начальника:

– Нету, тут, ни хрена!.. Мало здесь клюквы, надо ехать на другое болото… эй, мужики, где вы?

Голос приближался. Друзья заворочались на моховых лежанках.

– Сань, слышь, начальник чем-то недоволен? – буркнул Гена.

– На то он и начальник, – полусонно отвечал Наседкин.

– Истинная правда! – отозвался Глушкин, приподняв голову с пустого термоса.

Подойдя к машине и обнаружив друзей с пустыми корзинами, начальник громко спросил:

– Вы что же, ягоды не собирали?

– Аркадий Иванович, можно потише, дайте людям отдохнуть? – попросил Александр.

Туркин понюхал содержимое банки, нахмурился, снял с плеча двустволку. Сильной рукой подбросил банку в воздух и выстрелил. Вдребезги разбитая банка с недопитым зельем радужно блеснула осколками на солнце.

Мужики, отряхая с себя листья и мох, повставали. Геннадий, искоса глянув на Саньку, не то в шутку не то всерьёз пробормотал:

– Приехали… опохмелиться бы?

Тот, зевнув, – пожал плечами. Строгим был командир у охотников.

Охота продолжалась. Моторы вездеходов натужно урчали, карабкаясь из колдобин, ломая лед в непромерзших лужах, сверху прикрытых снегом.

Аркадий Иванович волнуется, сняв малахай, часто вытирает взмокший лоб.

– Похоже, здесь лосей нет, а дорога все хуже. В этих сосновых торфяниках ездить опасно, можно завязнуть основательно.

– Ничего, – успокаивал егерь, выберемся, – мы на двух машинах, есть лопаты, топоры и мужская тягловая сила. Лося искать в хвойном лесу еще рановато потому, что зверь пока еще питается веточным кормом – мелкими кустарниками, осинками, березками. Скоро пойдет череда лиственных перелесков, там и отыщем наш объект охоты.