Самое сложное в этом мире – ни о чем не думать. Я рассматривал узор ветра и течения на поверхности реки. Я хотел дотянуться до Верити с таким невероятным желанием, которое почти превосходило мою потребность дышать. Прикоснуться к этому холодному камню своим умом и сердцем, почувствовать, что в некотором смысле он оберегал мою спину. Корабль ворвался в мои мысли:
Было удивительно знать, что живой корабль «принял» меня и поверил, что каменный дракон сделал меня своим. Я не мог понять, как Верити мог отметить меня как принадлежащего ему. Знал ли он, что сделал это? Мне пришло в голову с десяток вопросов, но Смоляной отпустил меня. Будто захлопнулись двери шумной таверны, оставив меня в темноте и тишине. Я почувствовал одновременно невероятное облегчение от этого одиночества и сожаление из-за утраты того, что он мог бы мне рассказать. Я потянулся, но совсем не смог ощутить Смоляного. Капитан Лефтрин узнал об этом тут же, как только я это сделал. Мгновение он всматривался в меня. Затем ухмыльнулся:
– Он закончил с вами. Хотите увидеть, где вы будете ночевать во время путешествия в низовья реки?
– Я, э-э, да, пожалуйста, – изменение в его поведении было столь резким, подобно солнцу, внезапно выглянувшему из-за облаков в ветреный день.
Он повел меня на кормовую часть мимо рубки корабля до двух блочных строений, устроенных на палубе.
– Сейчас они выглядят намного лучше, чем в первый раз, когда мы их использовали. Никогда не думал, что Смоляной будет перевозить столько же людей, сколько ящиков с грузом. Но времена меняются, и мы вместе с ними. Медленно, иногда и без особого изящества, но даже Дождевые Чащобы могут измениться. Это для вас, лорда Ланта и вашего слуги, – на мгновение он неловко замялся. – Было бы лучше, если бы вы и леди имели личные покои, но куда бы я поместил вашу служанку? Девушки с берега, похоже, не рады делить помещения с экипажем, хотя на моем корабле опасности для них не существует. Просто никакой личной жизни. Мы отдали другую каюту женщинам. Я уверен, что это много меньше того, что мог бы ожидать принц, но это лучшее, что мы можем предложить.
– Транспорт – это все, чего мы желаем, и я буду счастлив спать даже на палубе. Это было бы не в первый раз в моей жизни.
– А-а-а, – мужчина заметно расслабился. – Что ж. Это облегчит заботы Элис. Она очень беспокоилась, когда мы получили известия о том, что должны помочь вам с проездом. «Принц из Шести Герцогств! Чем мы будем кормить его, где он будет спать?». И так без конца. Такова моя Элис. Всегда хочет сделать все в лучшем виде.
Он открыл дверь:
– Было время, когда эти каюты были не более чем большими встроенными грузовыми ящиками. Но у нас было около двух десятков лет, чтобы сделать их удобными. Не думаю, что остальные уже побывали здесь, так что вы можете выбрать любую койку, какую хотите.
Люди, живущие на борту судов, знают, как наилучшим образом использовать небольшое пространство. Я приготовился к запаху старого белья, к холщовым гамакам и занозистому полу. Два маленьких окна пропускали дневной свет, и он танцевал по мерцающему желтому дереву. Пара двухъярусных коек, расположенных впритык к стене, не оставляли никакого простора. В каюте приятно пахло маслом, которое использовалось для втирания в дерево. На одной стене вокруг маленького окна были расположены шкафы, ящики и тайники. Пара голубых занавесок откинута от открытого окна, чтобы пропускать свет и воздух.
– Более приятной каюты я себе и представить не мог! – сказал я капитану и повернулся, чтобы обнаружить за его спиной Элис, просиявшую от радости при моих словах. За ней стояли Лант и Персиверанс. Щеки юноши были ярко-красными от ветра, а глаза сияли. Его улыбка стала еще шире, когда он заглянул в нашу каюту.
– Дамы тоже были довольны, – радостно заметила Элис. – Тогда добро пожаловать на борт. Вы можете принести свои вещи в любое время, и не стесняйтесь приходить и уходить, когда вам будет угодно. Экипажу понадобится как минимум день отдыха. Я знаю, что вы хотите спуститься вниз по реке, но...
– День или даже два не помешают нашим планам, – ответил я. – Наши задачи подождут до нашего приезда.