Судьба не прячется в шкафу

Два часа дня?! Это сколько я проспала вообще? Обалдеть!

Встаю с кровати, тело ломит, голова раскалывается на двадцать частей, каждая из которых режет глаза. Переспала?

Точно переспала. Топаю на кухню ватными ногами и достаю кружку. Сейчас бы фирменного кофе Эрнеста…

Вытираю слюну со стола и кидаю пакетик с заваркой в кружку. Придётся довольствоваться тем, что есть.

Может на днях попросить своего нового ” друга” соорудить чашечку волшебного кофе?

Наливаю кипяток, бросаю два кусочка сахара и делаю глоток. Горло неприятно саднит. Не хватало сейчас только заболеть!

Делаю ещё один глоток — нет, не показалось.

Что нужно больному человеку? Сон! Правильно!

Делаю ещё пару болезненных глотков и бреду обратно в комнату. Сегодня не моя смена, а значит можно еще полежать пару часиков, пока не станет легче.

Проверяю свой мобильный на предмет пропущенных звонков и непрочитанных смс — пусто. Со спокойной душой проваливаюсь в сон. В какой-то тревожный, беспокойный сон.

Мне душно и жарко, мало воздуха и абсолютно не хватает сил, чтоб пошевелить какой-либо частью своего тела.

Огромными усилиями шарю под подушкой и достаю телефон.

3:12

Боже мой, что со мной происходит? Прикладываю ладонь к вспотевшему лбу и ахаю. По-моему, сегодня я крайне горячая девочка.

Мда, и что теперь делать? Аптечки у меня нет…

Сглатываю слюну, и в горле отзывается режущая боль. Да, бросьте… Вы серьезно? А как же работа? Подготовка к экзаменам?

Стукаю кулаком по кровати, от досады и злости и медленно поднимаюсь. Первым делом иду на кухню и шарю по ящичкам в поисках аптечки. Поиски терпят крах, и я иду в ванну.

Там нахожу небольшую коробочку с красным крестом, беру ее с собой на кухню и иду знакомиться с содержимым на кухню.

Бинт, зеленка, йод, пластыри…Все не то!

О, парацетамол. Должно подойти.

Конечно, было бы не плохо для начала измерить температуру, но градусника нет так же, поэтому приходится положиться на свои ощущения.

Запиваю белую пластину водой и иду в кровать. Сон — единственное желание. Надеюсь, утром будет полегче, и я все-таки смогу подняться на работу…

Утром легче не стало, даже наоборот: горло сковала жуткая боль, лимфоузлы воспалились, тело прикинулось парализованным, а глаза слезились, как после просмотра Титаника. Идти на работу в таком состоянии нельзя; пришлось позвонить Алисе, чтоб она сообщила уже начальству, что Полиночка сдалась в плен гриппу или ОРВИ.

Полчаса собирала волю в кулак, чтоб подняться с постели, и все же сделала это! Более того, даже дошла до кухни и сделала себе чашечку чая с лимоном. Только потом опять вернулась в постель и до вечера не могла больше совершить подобного трюка.

В шесть вечера было решено идти в аптеку за борцами за мое здоровье, пока болезнь окончательно не поразила меня. Потратив почти час на сборы, мне все-таки удалось выйти из дома. На улице по-прежнему холодно и снежно. Белое покрывало поскрипывает под ногами, а запах свежести бьет прямиком в больную голову. Благо, что аптека в пятнадцати минутах ходьбы, иначе свалилась бы в сугроб и осталась там. Правда, сейчас дорога составила немного больше, но я дошла! Героически преодолела расстояние, отстояла очередь и с победным видом и пакетиком в руках побрела обратно домой.

На улице не видно не зги: звезды и луна спрятались за плотной пеленой туч, единственный фонарь около подъезда не способен осветить весь двор, поэтому приходится идти ускорив шаг и прислушиваясь к каждому шороху и звуку за спиной. Я не трус, но атмосфера какая-то гнетущая.

Увидев дверь родного подъезда, уже едва ли не перешла на бег, но сгорбившаяся фигура на скамейке остудила мой пыл. Сидит, качается…

Вот ведь люди, понапиваются до визгов поросячьих, потом до дома дойти не в состоянии. Делаю глубокий вдох, гордо поднимаю голову и шествую вперед, не смотря на существо.

Но, видимо, слишком сильно задрала голову, что не увидела, как существо выставило ногу, поэтому споткнулась о нее и едва не свалилась в сугроб. На ногах устоять удалось, а вот пакетик с лекарством улетел.

Смотрю на коробочки лекарств рассыпанных на снегу и в голове прокручиваю матерные ругательства.

— Извините, — буркнуло тело… Очень знакомым голосом.

Оставляю коробочки там, где они и лежат, и иду к лавочке. В робких лучиках фонаря, присев на край скамьи и, облокотившись на спинку, сидит Эрнест. Распахнутое в крови пальто, белая рубашка так же в красных пятнах. Перевожу взгляд на лицо и ужасаюсь: рассеченная бровь из которой тоненькой струйкой сочится кровь, разбитая губа, ссадина на левой щеке…

— Что с тобой произошло? — наклоняюсь и всматриваюсь в его лицо.

Распахивает глаза и внимательно смотрит на меня (не узнает что ли?).

— Полиночка, — делает попытку улыбнуться, но морщиться и трогает пальцами пострадавшую губу. — Мальчишки во дворе кричали, что Деда Мороза не существует, пришлось решать дело кулаками.

Смотрю на его руки: сбитые до крови костяшки. Он подрался… С кем?

Эрнест отрывается от спинки скамьи и пытается сесть прямо, но тут же хватается за голову.