Судьба

Цисами добралась до тренировочного дворика ближе к полудню и, не сходя с дорожки для слуг, прошла мимо компании мужчин и мальчиков, которые размахивали мечами, запускали змеев, дрались (открытой ладонью, не кулаком) и пускали стрелы в летающих змеев. Стреляли мальчишки ужасно. Еще две компании ребят играли в «осаду». Большинство детей в возрасте от восьми до двенадцати поражали своей бестолковостью. Цисами не сомневалась, что из них вырастут бесполезные взрослые – чего и ждать от высшей знати. Положение еще усугублялось, когда аристократам действительно приходилось что-то делать.

Она окинула взглядом нескольких упражнявшихся вельмож. Это сплошь были статные молодые люди в дорогих нарядах и легких доспехах. Они размахивали мечами и копьями, которые, судя по всему, никогда не пачкались. Их умения отнюдь не соответствовали написанному на лицах высокомерию. Цисами могла бы перебить всю компанию, не размазав белила на лице.

– Кики! – завопили две кровожадные соплячки.

Близнецы бросились к ней и обхватили за ноги.

– Госпожа Акиана, госпожа Акийя, – сказала Цисами, гладя их по голове, как бродячих собачонок. – Вы по мне скучали?

– Ты выпьешь с нами чаю? – пискляво спросила Акийя.

– Ты обещала, что мы убьем дракона, – сказала Акиана, пронзая воздух своим игрушечным мечом, настолько грозно, насколько это возможно для четырехлетки.

Цисами огляделась, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, и присела.

– Послушай-ка. Вот твой большой палец. Если будешь его оттопыривать, ушибешься, когда нанесешь удар. А еще ты слишком слабо сжимаешь рукоять. Ну-ка, обхвати ее покрепче, вот так, – она показала, как правильно, и нанесла рукой девочки несколько ударов. – Так лучше, госпожа.

Акиана улыбалась до ушей.

– Ты лучшая подружка в мире, Кики.

– Я знаю.

Так и прошел день. Цисами тыкала мечом в деревья вместе с Акианой, собирала цветы с Акийей, убивала драконов, разыгрывала в лицах историю из приключений Бога Обезьян и даже попила настоящего горячего чаю на кукольном пикнике. Акийя обожгла язык, а Акиана опрокинула чай на свое красивое шелковое платье. Затем обе всерьез поссорились и вцепились друг другу в волосы, споря, кто такая Цисами, кошка или собака, и кому она принадлежит.

После этого Цисами отвела их пострелять из лука, а затем на детский урок боевых искусств. Обе изучали стиль, известный как Далекий Кулак. Типичная гияньская техника – красивая, элегантная, по большому счету бесполезная.

К тому времени, когда орава детей господина Аки отправилась отдыхать после долгого дня, проведенного на тренировочном дворе, Цисами измучилась так, как будто целую ночь простояла на стреме. Девчонки были те еще разбойницы и много раз испытывали ее ограниченное терпение, но Цисами невольно признавала, что они ей нравились.

Уже настали сумерки, когда она наконец освободилась. Цисами собиралась вернуться в башню прислуги, когда поняла, что совсем неподалеку находится то место, к которому в качестве тренировочного чучела был прикомандирован Сайык. Она обошла двор и обнаружила своего оруженосца, который чистил оружие, сидя возле колоды с водой, неподалеку от ворот, ведущих к княжескому дворцу.

Сайык увидел Цисами и помахал ей маленькой тупой саблей.

– Командир…

– Кики, – поправила та. – Как у тебя дела?

Сайык пожал плечами.

– Учу молодого господина Енсо драться парными саблями. Вчера он сказал, что я его лучший друг. Представляешь? Будущий князь Гияня сказал мне, что я его лучший друг! Я! Я – доверенное лицо государя!

Цисами фыркнула.

– Мальчишке шесть лет. Не пытайся добиться через него влияния. Кроме того, Енсо просто глуп. На прошлой неделе он называл своим лучшим другом ручную черепашку.

– Посмотрим. Однажды он станет князем, а я – его советником, и тогда ты будешь валяться у меня в ногах, Цисами.

– Конечно, Цыпа, конечно. Только учти, что все мужчины, приближенные ко двору, – евнухи.

У Сайыка глаза полезли на лоб. Он выпрямился.

– Правда?!

– Князь не потерпит такого красивого цыпу в присутствии своих жен и любовниц. Он непременно велит отрезать тебе яйца. Что важнее, мужское достоинство или власть?

Цисами казалось, что это простой вопрос, но Саыйк явно засомневался.

Она постучала его мыском ноги по лодыжке.

– Слушай, ты ведь не спал с Шиньцы?

Сайык как будто оскорбился.

– Она простолюдинка. У нее крестьянское лицо, крестьянские руки и крестьянские ляжки.

– По-моему, она милая. Я бы переспала с ней и бросила ее на следующий день.

– Для простолюдинки, может быть, и милая.

Похоже, Сайыка давно не ставили на месте. Цисами с особым наслаждением выбивала из него аристократические замашки. Она вновь легонько пнула парня в голень.

– Ты теперь тоже не такая уж большая шишка, Цыпа. Шиньцы – славная девушка.

– Ну и спи с ней сама, – сказал он, пожимая плечами. – Я, конечно, могу, если надо…

Цисами пнула его посильнее.

– Ладно, ладно! – огрызнулся Сайык. – Я пересплю с ней, если ты настаиваешь, но жениться не буду!

На сей раз Цисами лягнула его так, что он повалился набок.

– Нет! Она беременна, тупица, и я подумала, что, может быть, от тебя.