Судьба

Ее пальцы коснулись Танца Ласточки, когда она вошла в полутемную длинную комнату. Она имела странную форму – дальние углы были острые, а ближние не сходились вовсе. В середине стояли черный лакированный стол и десять стульев. Из жаровни струилось тепло. Колпаком ее, очевидно, накрыли по необходимости, ведь дом был выстроен на дереве. В деревянном кресле рядом с горячей плитой, испускавшей желтый свет, кто-то сидел, повернувшись спиной. Однако Тайши заметила шелковое одеяние и гладкую бритую голову. Человек не шевельнулся, когда они вошли. Это значило, что он спит, мертв или…

Бхазани остановилась на пороге.

– Что-то тут не так. Чую…

Тайши втянула воздух сквозь зубы. Бхазани была права: что-то не так. В воздухе действительно ощущалась какая-то тяжесть.

Она выругалась. Они ввалились прямо в расставленную ловушку.

Металлическая пуля мелькнула над ухом у Тайши, обогнула одну из колонн и в кого-то ударила. Фаузан оттолкнул Тайши и, стремительно взмахнув руками, выпустил еще несколько пуль. От попаданий трескались стены. Кто-то застонал, когда маленький снаряд угодил в цель; человек, стоявший в темноте, повалился вперед и упал, оказавшись на свету.

Танец Ласточки вылетел из ножен и загудел.

– Засада!

Тайши окинула взглядом комнату – узкую, без окон, с застоявшимся, почти мертвым воздухом и единственным выходом. Тот, кто расставил на них ловушку, все тщательно продумал. Предательства были не редкостью при лунном дворе – лишь бы нашлось оправдание. Большинство редко держало зло друг на друга – ну, за некоторыми исключениями. Дело есть дело, а затаенная обида редко приносит пользу. Однако считалось бесчестным предавать того, кто уже удалился от лунного двора. В конце концов, это было просто неучтиво.

Бхазани указала на выходящие из темноты фигуры.

– Немые! Кажется, князья нас-таки отыскали.

Тайши выругалась. Из всех способов умереть, какие она представляла, погибнуть в засаде, устроенной Немыми, было, конечно, интересно и почетно, но очень неприятно.

Из темноты показался еще один силуэт. Немой вскинул руки, продемонстрировав по две длинные, изогнутые стальные клешни на каждой. Молодежь всегда любила нелепые эксперименты.

Тайши редко беспокоили чужие предпочтения, но, если это была ее последняя битва – что весьма вероятно, – она предпочла бы умереть красиво.

Она отсалютовала Танцем Ласточки.

– Честь.

Немой коснулся кулаком груди.

– И только честь, – договорила за него Тайши и коснулась кулаком открытой ладони.

Она не знала, вправду ли Немым вырезали язык или их с детства приучали молчать.

Клинки столкнулись и зазвенели, как колокола. Танец Ласточки соскользнул в перекрестье захвата. Немой пытался ее обезоружить. Тайши ощущала исходивший от него холод – ци принялась за дело и пыталась подавить чужую энергию. Тайши выдернула меч из захвата, резко развернулась в тесноте и уже собиралась записать на свой счет первого убитого Немого, когда в комнате, перекрывая звуки боя, прозвучал женский голос:

– Достаточно!

Тайши и Немой, столкнувшись друг с другом, замерли. Кончик Танца Ласточки прижимался к груди противника против сердца, а его правый коготь был опасно близок к тому, чтобы отсечь Тайши неподвижную левую руку. Невелика потеря. А может быть, ей и вовсе удалось бы избежать потери руки, если бы схватка продолжилась.

Фигура, сидевшая в дальнем конце комнаты, встала и повернулась к ним. Это оказалась высокая статная женщина с удивительно красивым лицом, точеными скулами и наголо бритой головой. Ее дорожное платье было простым, но сшитым из дорогой ткани и богато украшенным. Серые глаза смотрели вперед неподвижно, словно стеклянные.

Женщина скользнула к ним. Гладкое красивое лицо было полно гнева.

– Как вы смеете! Тайши, тебе полагалось опустить меч, едва увидев Немых. Ты меня разочаровала.

У Тайши слова застряли в горле. Она уже давным-давно не видела медиумов. Это были представители редкой разновидности боевого искусства, чьи услуги стоили очень дорого, а потому к ним обычно прибегали лишь высшая знать или богатые купцы.

Кто же нанял эту женщину?

И тут до Тайши дошло. Она одним плавным движением убрала в ножны Танец Ласточки и поклонилась. Бхазани, вероятно, тоже поняла, с кем имеет дело. Мастер Погруженного Кулака издала странный возглас и упала на колени.

– Мне представлялось, – продолжала женщина, – что из чувства уважения и верности ты поступишь правильно.

Верность. Наконец Тайши поняла, кто говорит устами медиума. Она подняла голову.

– А что значит поступить правильно, господин?

– Сдаться, конечно, что же еще! – взревела женщина.

Говорила она гневно и настойчиво, но лицо у нее оставалось бесстрастным.

У Тайши сверкнули глаза.

– Награда за мою голову так велика, что Просвещенные государства, вероятно, разорятся, если придется ее выплатить. И вы хотите, чтобы я сдалась вам из уважения и благоразумия?

Только Фаузан остался стоять. Вид у него был озадаченный. Он спросил:

– Кто эта невероятная бритая красавица? Любезная госпожа, вы просто чудо!

Бхазани прошипела:

– Это князь, дурак!

– Точнее говоря, князь Саан из Шуланя, – сказала Тайши.