Сценическая смерть

– Да, – вздохнув, согласилась Екатерина Андреевна. – Такая утрата! Скажите, пожалуйста, а вашему мужу перед смертью никто не угрожал.

– Не поняла. – Златковская озадаченно уставилась на Екатерину Андреевну.

– Ну, может, кто-то звонил, письма присылал? – вставил Чайкин.

– С чего вдруг такие странные предположения? Михаил умер от сердечного приступа.

– У него ведь стоял кардиостимулятор? – уточнила Екатерина Андреевна.

– Вот именно! Но, к сожалению, с его изношенным сердцем и кардиостимулятор не помог… И все же, почему вы спросили про угрозы?

– Так, значит, все-таки были? – встрепенулся Чайкин.

– Нет! – резко ответила Златковская. – А у вас, по-видимому, имеются какие-то сведения, о которых мне не известно?

– Нет-нет, – поспешно заверила ее Екатерина Андреевна. – Просто следствию необходимо отработать все версии – обычная процедура.

– Что-то не очень вы на следователя похожи, – с сомнением произнесла Златковская.

– Я частный детектив, – гордо произнесла Екатерина Андреевна.

– Ах, вот как! В таком случае попрошу вам немедленно покинуть мой дом. Еще частных детективов мне не хватало!

– Да, но я… – попытался возразить Чайкин.

– И вас тоже, молодой человек! Вы, видимо, тоже частный детектив?

– Нет, я…

– И удостоверение фальшивое.

– Позвольте!

– Уже уходим. – Екатерина Андреевна взяла Чайкина за руку и увела за собой в прихожую. – Если хозяева просят уйти…

– И чтобы больше я вас не видела! – крикнула Златковская, захлопывая за ними дверь.

– Ну и чего ты этим добилась? – сокрушался Чайкин, когда они оказались на улице.

– Того, чего мне было нужно – побывать в квартире покойного и познакомиться с его домочадцами.

Чайкин хмыкнул.

– Зря хмыкаешь. Где бы мы еще получили столько исчерпывающей информации?

– А ты думаешь, к ним еще никто не приходил? Да их уже раз десять навещали. Наверное. Во всяком случае, Завадский точно приходил вчера.

– И на каком же, позволь полюбопытствовать, основании? Вы же не поставили вдову в известность, что это было убийство и у вас даже есть подозреваемый.

– Мы решили, что это преждевременно.

– Ну, хоть на это у вас мозгов хватило. Так с чем же Завадский приходил к Златковской? Кстати, ты заметил, что фамилии у них похожи? И она такая же противная… Стоп! По-моему, такое уже было. У меня дежавю.

– Просто тебе в каждом противном человеке мерещится Завадский.

– Особенно если у него фамилия начинается на «з» и заканчивается на «кий»… Нет, ей-богу, было же! И, по-моему, тоже была женщина.

– Ну, я не помню, – отмахнулся Чайкин.

– Вот ведь старость! Склероз! Но ты-то молодой, должен помнить.

– Не помню, – повторил Чайкин.

– Ну и ладно. Так что по поводу Завадского?

– Он приходил сообщить Златковской что-то насчет безопасности, похорон…

– Вот! Ты даже толком не знаешь.

– А зачем мне знать всякие мелочи?

– Все состоит из мелочей.

– Ну и пусть. Тебе-то зачем понадобился этот визит?

– Ага! Интересно?

– Вовсе нет. Просто неприятно, когда тебя гонят чуть ли не поганой метлой, а ты даже не понимаешь почему.

– Она прогнала нас, потому как побоялась, что мы что-нибудь пронюхаем. То, чего она никак не хотела, чтоб узнали. Она ведь понимает, что частные детективы работают гораздо прилежнее ленивых полицейских. И не пытайся возражать! – воскликнула Екатерина Андреевна, заметив, как губы Чайкина обиженно надулись, прежде чем что-то изречь.

– Ну и в чем прикол? – буркнул Чайкин.

– Это у вас в отделе сплошные приколы, – парировала Екатерина Андреевна, – а мы ведем настоящее следствие. Или ты забыл, что до тех пор, пока не доказана вина обвиняемого, он всего лишь подозреваемый.

– Ты про Карпушкина?

– Именно. И пока подозреваемый остается подозреваемым, все причастные к делу автоматически тоже попадают в эту категорию.

– А при чем здесь вдова?

– Пока не знаю. Но ты видел их квартиру?

– Квартира как квартира.

– Э, нет! Пятикомнатная квартира почти в центре Москвы! Ты представляешь, сколько она стоит? А еще у них наверняка есть дача – в свое время всем известным артистам дачи давали. Ну и, смею предположить, сбережения тоже имеются. Видел колье на ее шее?

Чайкин пожал плечами.

– Как? – воскликнула Екатерина Андреевна. – Ты его не заметил? Бриллианты! Даже не решусь сказать, сколько там карат, но это стоит целое состояние! А сын? Ты видел этого сыча? Такое ощущение, что он весть мир ненавидит. А воспитание! Мой бог! Кто только его воспитывал.

– Мать, наверное.

– Именно! Какова мать – таков и сын. А у нее глаза алчностью так и пышут. Вот поэтому она и поспешила нас спровадить, чтобы мы чего-нибудь такого не заподозрили.

– Значит, опять корысть? Деньги? – разочарованно проговорил Чайкин.

– Ну, пока это всего лишь предположение, но весьма обоснованное. Стало быть, надо этих супчиков прощупать, последить за ними.

– Завадский не согласится. У нас ведь уже есть фигурант.

– Фигурант – не значит обвиняемый. Надо проверить все возможные варианты.

– То есть ты не уверена в том, что Карпушкин виновен? Но ты же сама настаивала на том, что он… Ревность и все такое.