Сценическая смерть

– М-м-м… За какими-нибудь документами.

– Типа, за завещанием?

– Возможно. Пока нотариус был в отключке, он эти документы искал. А может, он пытал нотариуса, стараясь выведать у него, где документы.

– Завещание? – вставил Чайкин.

– Ну, пусть будет завещание. Что ты привязался с этим завещанием? Так вот, пытался найти, а не найдя, резонно счел, что завещание может быть у нотариуса дома. Опять же под пытками нотариус сам мог ему об этом сказать. Итак, чтобы замести следы, он устроил пожар, а сам под видом телевизионщика проник в квартиру жертвы…

– А как?

– Что как?

– Как он в квартиру проник?

– Чайкин, ты меня удивляешь. Ты явно не унаследовал генов своей двоюродной бабушки, – сказал Завадский. – Может, это и к лучшему, – подумав, добавил он. – Преступник забрал ключи у жертвы.

– А, ну да! – согласился Чайкин.

– Остается всего лишь выяснить, кто этот преступник. Это явно не Луков, поскольку телевизионщик пришел к нотариусу домой на своих ногах.

– И это явно не электрик Карпушкин, – вставил Чайкин. – Он сейчас в изоляторе.

– М-да. А что если все-таки сообщник?

Когда Карпушкина привели в комнату для допросов, выглядел он ужасно. Небритый, осунувшийся, впалые глаза безразлично смотрели из-под косматых бровей.

– Садитесь, – сказал Завадский и раскрыл папку с делом.

Карпушкин бросил взгляд на стоявшего у окна Чайкина, сел на стул и уставился на руки Завадского.

– Итак, гражданин Карпушкин, поскольку от услуг адвоката вы отказались, мы зададим вам несколько вопросов в отсутствие защитника. Вы не против? Ну еще бы он был против, – самому себе ответил Завадский. – Я должен вас предупредить, что от того, как вы ответите на вопросы, может зависеть ваша дальнейшая судьба. Вам понятно?

– Понятно, – буркнул Карпушкин.

– На первом допросе вы показали, что в день гибели Златковского к вам подходил… точнее, подъезжал инвалид-колясочник, – продолжал Завадский.

– Подъезжал, – подтвердил Карпушкин.

– И больше никто?

– Я уже говорил, – усталым голосом произнес электрик, – ковбой был.

– Может, хватит паясничать, Карпушкин? Я же вас предупредил.

– Был ковбой, – упрямо повторил Карпушкин. – В шляпе.

– И откуда же он взялся? – язвительно спросил Завадский. – Прямиком с Дикого Запада?

– Нет, со стороны пруда.

– А потом ускакал?

– Ушел в сторону выхода.

Завадский глухо зарычал.

– А во что он был одет? – спросил Чайкин.

– В джинсы, – ответил Карпушкин. – И рубашку пеструю какую-то.

– А телевизионщик не приходил?

Электрик поднял на него удивленный взгляд.

– Какой еще телевизионщик?

– Который антенну подключает.

– Не было никакого телевизионщика. Радийщик был, а телевизионщика не было.

– Стоп! – крикнул Завадский. – Какой еще радийщик?

– Который аппаратуру налаживает.

– А почему вы в первый раз про него не рассказали?

– А что про него рассказывать? Радийщик всегда перед концертом аппаратуру налаживает.

– И как зовут этого радийщика?

– Как того зовут, не знаю, тот первый раз приходил. Раньше Виктор был.

– Погодите! Как не знаете? – встрепенувшись, переспросил Чайкин. – А почему вы не спросили?

– А мне зачем? Мое дело – электричество: свет, питание. Я в их тонкие дела не лезу.

– А как он выглядел?

– Молодой, темноволосый, ростом с вас будет… Обыкновенно выглядел.

– А во что он был одет? – спросил Завадский.

– Обыкновенно был одет: джинсы, рубашка пестрая какая-то.

– Что? – хором переспросили Чайкин и Завадский.

– Рубашка, – повторил Карпушкин.

– Так вы же сказали, что ковбой был одет в пеструю рубашку и джинсы, – напомнил Чайкин.

– Ну да. Так ковбой еще в шляпе был…

– Та-ак! – едва сдерживаясь, проговорил Завадский. – Теперь по порядку. Когда появился инвалид-колясочник?

– Я почем знаю, я на часы не смотрел.

– До или после инцидента?

– Чего?

– До или после того, как погиб Златковский?

– Еще до концерта.

– Та-ак, – продолжал Завадский, делая пометки в блокноте. – И радийщик, стало быть, тоже – до концерта?

– Ясное дело! Когда ж ему еще приходить!

– А ковбой? – Завадский вперился острым взглядом в электрика.

– Да всего за минуту до того, как на меня набросилась эта сумасшедшая старуха…

– Но-но, я попрошу! – вскинулся Чайкин.

– А что, не так, что ли? Подскочила, в волосы вцепилась как клещ…

Завадский усмехнулся и снова что-то пометил в блокноте.

– Чайкин, заканчивай тут, – сказал он.

Чайкин слегка поморщился, предвкушая длинный и скучный процесс заполнения протокола.

– Я пока в парк смотаюсь, – продолжал Завадский, – хочу сам поглядеть записи с камер наблюдения. И смотри, Карпушкин, если не увижу там ковбоя, пеняй на себя!