Сценическая смерть

– Пей «эспрессо» с молоком. И что это такое: получил получку? Что за тавтология?

– Ты чего сегодня такая сердитая?

– Я не сердитая, озабоченная.

– С чего бы? Все же разрешилось благополучно. У нас есть организатор преступления и исполнитель. Оба уже за решеткой и вряд ли скоро выйдут оттуда.

– Вот это-то меня и беспокоит.

– Теть Кать! Ну правда, ты, по-моему, перебарщиваешь.

– Сомневаться в виновности человека, вина которого не доказана, – это, по-твоему, перебарщивать? И вообще, куда делась презумпция невиновности?

– Ну здесь же налицо сговор.

– Вот именно! Сговор между моим внучатым племянником лейтенантом Чайкиным и этим жутким типом – капитаном Завадским. Вы явно сговорились по-быстрому закрыть это дело и получить поощрение от начальства. Судьба людей вас совершенно не волнует.

– Не волнует? – обиженно воскликнул Чайкин. – Еще как волнует. Ну, что уставился? – крикнул он на официанта, который только что поставил перед ним чашку с кофе и с любопытством прислушивался к их разговору.

Приторная улыбка мгновенно слетела с холеного лица официанта, и он поспешно удалился.

– Сомневаюсь я, что инвалид-колясочник мог так быстро убежать, – сказала Екатерина Андреевна.

– Он же столько лет в коляске, у него руки натренированные, – возразил Чайкин.

– И ноги тоже?

– В каком смысле?

– А в таком. Когда Сархат и Анзур побежали за ним, на улице уже никого не было. Так что либо он испарился вместе со своей коляской, либо нырнул в подземный переход. Что, по-твоему, более реалистично?

– Нырнул в переход.

– Вот-вот, на коляске. Как ты себе это представляешь?

– Но не испарился же он!

– Выходит, испарился.

– Это вы? – послышался знакомый голос.

Екатерина Андреевна обернулась и увидела Алевтину Лукову.

– Вы же… вы же мне обещали! – дрожащим голосом произнесла она, в глазах у нее стояли слезы. – Вы обещали, что его выпустят. А они… – Лукова перевела взгляд на Чайкина. – Они сказали, что он будет сидеть в тюрьме до суда! – Она вновь повернулась к Романовой. – Как вы могли?

– Успокойтесь, голубушка! – сказала Екатерина Андреевна, вскакивая. – Присядьте, я вам сейчас все объясню.

– Не надо мне ваших объяснений! Вы лживая, непорядочная женщина. Вы такая же, как они, эти полицейские. В вас нет ни грамма сочувствия и человечности!

Лукова повернулась и быстрым шагом пошла прочь.

– Вот видишь! – проворчала Екатерина Андреевна. – По твоей милости меня назвали лживой и непорядочной.

– Да не обращай внимания, – ответил Чайкин. – Тоже мне, нашлась искательница правды. Лучше бы она своего сына как следует воспитывала, чтобы преступником не стал.

– То, что он преступник, еще не доказано. Все, давай расплачивайся, и пошли.

– Я?

– Ну а кто же? Кто хвастался, что получку получил?

Чайкин подозвал официанта и попросил счет, затем залпом выпил свой «капучино», слизал с верхней губы пенку и, расплатившись, побежал догонять Екатерину Андреевну.

Возле входа в Екатерининский парк на них буквально налетели два таджика.

– Скорей, скорей, сыматреть нада! – тараторил Сархат, а Анзур возбужденно кивал.

Они потащили Екатерину Андреевну и Чайкина к мусорным бакам, стоящим неподалеку.

– Вот, сыматри! – воскликнул Сархат, откидывая крышку контейнера.

– Это обязательно? – неуверенно спросила Екатерина Андреевна.

Чайкин тоже не торопился сунуть нос в смердящее жерло.

– Анзур! – скомандовал Сархат, и молодой таджик, перегнувшись через край мусорного бака, извлек оттуда сложенную инвалидную коляску.

– Ну, что я говорила! – торжествующе произнесла Екатерина Андреевна. – Испарился! Теперь, надеюсь, ты будешь повнимательнее прислушиваться к моим словам.

Чайкин живо кивнул.

– А раз так, – продолжала Екатерина Андреевна, – давай-ка возьмись уже, наконец, за отработку версии с наследством. Ищи нотариуса.

– Наколдовала все-таки! – бурчал Завадский, сидя у себя в кабинете и отхлебывая чай из большой кружки. – Ну и что теперь делать будем?

– Не знаю. – Чайкин пожал плечами. – Отпечатки с коляски сняли, но, скорее всего, с отпечатками Лукова они не совпадут. Видимо, придется его отпустить.

– А если он был в перчатках? – возразил Завадский.

– Тоже верно.

– Хотя… две коляски. Зачем ему? Одна – повседневная, другая – парадная? Бред!

– Бред, – согласился Чайкин. – Я такого не встречал. Значит, отпустим?

– Ладно, подождем до вечера и отпустим.

– Как? Опять до вечера?

– Ничего, пусть посидит. Вдруг до вечера еще что-нибудь всплывет.

– А Карпушкин?

– С него подозрений пока никто не снимал. Но надо будет с ним еще раз поговорить.

– Сан Саныч, а что насчет нотариуса?

– Ладно, пошерсти. Только недолго. Ты мне сегодня еще будешь нужен.

– Есть! – воскликнул Чайкин и выбежал из кабинета.

– Теть Кать! – прокричал Чайкин в трубку, и в голосе его было отчаяние. – Тут этих нотариусов! Мне неделя понадобится, чтобы всех их обойти!

– Не преувеличивай, Андрей, – спокойно ответила Екатерина Андреевна. – Если постараешься, справишься за два, максимум за три дня.

– Но Завадский дал мне всего один день. И потом… Я уже съездил к одному, так он меня послал куда подальше.

– Ты показал ему удостоверение?