Сценическая смерть

Через полчаса она уже входила в здание отдела полиции, здороваясь с дежурным, как со старым знакомым. Он даже не проверил у нее документы, а просто направил в комнату для допросов, где Завадский все еще пытался выбить у упрямого Лукова признательные показания.

– А вот и наша потерпевшая! – воскликнул разгоряченный, уже начинающий терять терпение Завадский. – Прошу, проходите.

Екатерина Андреевна подошла к столу, перед которым, низко склонив голову, сидел в инвалидной коляске Иван Луков, одетый в старый спортивный костюм и казавшиеся совсем новенькими кроссовки. Следом за Екатериной Андреевной в кабинет вошел Чайкин и приветливо улыбнулся ей.

– Ну, гражданка Романова, – официальным тоном произнес Завадский, – вы узнаете этого человека?

– Да, – ответила Романова.

– Очень хорошо! – воодушевился Завадский. – И при каких обстоятельствах вы с ним встречались?

– На концерте. В день смерти Златковского.

– Подождите! – растерянно проговорил Завадский. – А вчера вечером? Это он на вас напал?

– Этого я утверждать не могу. Там ведь темно было, к тому же тот человек был в капюшоне.

– Но коляску-то вы можете узнать?

– Честно говоря, для меня они все одинаковые, – призналась Романова.

– Та-ак! – протянул Завадский. – Начинается. Может, хватит разводить тут политесы?

– Позвольте! – вскинулась Екатерина Андреевна. – О каких политесах идет речь? Вы вообще знаете, что означает это слово? Я вам говорю, что не могу со всей ответственностью заявлять, будто на меня напал именно он.

– А без ответственности?

– А без ответственности я не собираюсь обвинять человека, который может оказаться ни в чем не виновным.

Луков медленно поднял голову и посмотрел на Романову.

– Значит, вы отказываетесь давать показания? – прогремел Завадский.

– Против него – да, – заявила Екатерина Андреевна.

– Теть Кать, подумай, – шепнул ей на ухо Чайкин.

– Можно, я задам ему вопрос? – спросила Романова.

– Вот еще! – вскинулся Завадский. – Если вы не желаете давать против него показания, прошу вас покинуть помещение.

– Как скажете, – хмыкнув, сказала Екатерина Андреевна и вышла из допросной.

– Черт! – выругался Завадский, стукнув кулаком по столу.

– А с ним что делать? – осторожно спросил Чайкин, кивнув на Лукова.

– Отведи его в камеру. То есть отвези. До вечера.

На выходе из отдела полиции Екатерина Андреевна столкнулась с Алевтиной Луковой, волокущей огромную сумку.

– Здравствуйте! – воскликнула она, узнав Романову.

– Добрый день! Куда это вы? – спросила Екатерина Андреевна.

– Вот вещи сыночку собрала…

– Вещи? – вскинув брови, переспросила Романова.

– Ну да, его же в тюрьму посадили.

– Послушайте, никто его пока никуда не сажал. Его просто задержали, а к вечеру отпустят домой.

– Откуда вы знаете?

– Уж поверьте, я в этом немного разбираюсь. У меня племянник работает в полиции. Ваш сын – инвалид, так что обязательно отпустят.

– А что же я тогда с этим… – Лукова посмотрела на сумку.

– Отнесите домой, – сказала Екатерина Андреевна.

– Спасибо, вы так добры.

– Ну что вы!.. А можно у вас спросить?

– Да, спрашивайте.

– Ваш сын разбирается в электронике?

– Конечно! Он, знаете, какой умный? Он и компьютер сам чинит, и сотовый телефон – на все руки мастер.

– Ясно, – проговорила Екатерина Андреевна. – Вы вот что, пока не торопитесь относить сумку домой.

– Почему?

– Так… на всякий случай.

Очень не хотелось верить, что нападение на нее, а значит, и убийство Златковского совершил Иван Луков. Но постепенно все начинало говорить именно за это. Однако Екатерина Андреевна не спешила делать окончательные выводы, она хотела еще кое-что прояснить и отправилась на квартиру электрика, который по-прежнему сидел за решеткой как основной подозреваемый.

Карпушкина встретила Екатерину Андреевну в узкой, заставленной коробками прихожей. Дверь она открыла, даже не спросив, кто там. Просто открыла и, мельком взглянув на посетительницу, сказала:

– Входите.

– Добрый день, Зоя Васильевна, меня зовут Екатерина Андреевна, и я занимаюсь…

– Я вас помню, – не дослушав вступительную речь Романовой, сказала Карпушкина.

– Очень хорошо! – обрадовалась Екатерина Андреевна. – У меня к вам несколько вопросов, если позволите.

– Чай будете? – спросила Карпушкина.

– С удовольствием, – ответила Екатерина Андреевна, хотя на самом деле обстановка этого мрачного жилища совсем не располагала к чаепитию.

Ничего не говоря, Карпушкина повернулась и пошла на кухню. Екатерина Андреевна, бросив взгляд на грязный, затоптанный пол, решила обувь не снимать и направилась следом за хозяйкой.

Карпушкина налила гостье жиденький чай в потемневшую от частого использования и потому выглядевшую крайне неаппетитной чашку. Затем налила чай себе и села напротив Екатерины Андреевны, глядя в стол.

– Боже! У вас трехпрограммник! – воскликнула Екатерина Андреевна, увидев на низеньком, покрытом клетчатой клеенкой древнем холодильнике пожелтевшее от времени радио.

– Не работает, – со вздохом сказала Карпушкина.

– Хотя в наше время новости, как правило, узнаешь из телевизора.

– У нас нет телевизора. Точнее, есть, но старый, сломанный. Семен взялся его чинить, разобрал, а собрать не смог.