Строптивый и неукротимый

– Но такие вещи в руках Божьих, милорд. Не в ваших.

Она посмотрела на Хита – как он воспринял это заявление?

– В руках Божьих? – процедил тот, зловеще поигрывая желваками. – Я не доверю это Богу, сэр. – Каждое слово он выговорил четко и быстро, словно ружейные выстрелы затрещали. – Насколько я помню, Бог не вмешался, когда мой брат неистово кричал в колыбели. Почти два года он страдал… оглашая этот дом криками.

Ее кулаки сжались от жгучего желания протянуть руку, дотронуться до напряженного плеча, успокоить. Но она знала, что он отвергнет этот жест. Отвергнет ее.

Голосом все таким же грубым и неумолимым он спросил:

– Вы знаете, каково это, когда детский крик ночь за ночью не дает тебе спать? Каково смотреть на кровь и гной и знать, что ты не можешь запретить его маленьким ручкам их расчесывать?

Горло Порции сжалось, не давая выхода родившемуся в груди всхлипу. Неужели именно так проявляется порфириновая болезнь?[18] Такая же судьба уготована и Хиту? От этой мысли сердце ее болезненно сжалось и к горлу подступил комок.

– Я видел работу Бога, мистер Хэтли, – продолжил Хит тихо, сдерживаясь, с нотками страдания в голосе. – И я больше не отдам в его руки судьбу свою или моих родных. Никогда, если это будет в моих силах.

Викарий надул щеки, покраснел.

– Что ж, хорошо. Может быть, тогда подумаете о леди?

Хит взглянул в ее сторону. Она выдержала его взгляд, уверенная, что у него нет желания сейчас задумываться о ней. Холодный взор его прошелся по ней так, будто она была незнакомкой, а не женщиной, с которой он отдавался страсти ночью.

– Хит, – прошептала Порция, отчаянно желая дотянуться до него, снова увидеть того мужчину, с которым провела эту ночь. Мужчину, которого она впустила в свое тело и в сердце. Она не желала расставаться с ним вот так, как говорят, с горечью и взаимным непониманием. Не хотела, чтобы прошлая ночь осталась черным пятном в ее воспоминаниях. – Хит, – тихо, с призывом произнесла она снова. – Посмотрите на меня. Вы же не думаете, что я… – Порция замолчала и проглотила комок, который угрожал задушить ее.

Нечто, очень похожее на вину, промелькнуло в его глазах, и она поняла, что он тоже думает о прошлой ночи, вспоминает их совместное вовсе не целомудренное времяпрепровождение. Он вспомнил и пожалел. Черт бы его побрал! Он говорил, что не будет жалеть. «Лжец!» – чуть не выкрикнула она, сжимая кулаки. Но он не омрачит ее память об этой ночи, не запятнает воспоминания сожалением. Ей показалось, он хотел, чтобы этой ночи вовсе не было.

Она быстро покачала головой, чувствуя барабанную дробь сердца в груди.

Хит, отвернувшись от нее, обратился к викарию:

– Я думаю о ней. И очень подозреваю, что я единственный, кто о ней думает.

– Вздор, Хит, – вмешалась леди Мортон. – Ты погубил ее. И теперь лишь одно может ее спасти.

Викарий мягко похлопал леди Мортон по руке.

– Ну-ну, не волнуйтесь так, дорогая леди.

Как будто успокоившись, графиня деликатно шмыгнула носом, поджала губы и кивнула викарию, чтобы продолжал.

– Я не ошибусь, если скажу, что вы провели ночь вместе? – осведомился Хэтли деловитым голосом. – Наедине?

– Мы попали под дождь. Я не мог ради соблюдения правил приличия выгнать леди Порцию из укрытия в такую ненастную погоду. Она только недавно оправилась от лихорадки.

– Вот-вот, – кивнула Порция, радуясь тому, как складно все выходило в рассказе Хита.

Мистер Хэтли наклонил голову.

– И все же, коль у вас не было намерения жениться на леди, вы должны были бросить вызов стихии, милорд. Лучше было рискнуть ее жизнью, чем ее душой.

Тихое шипение сорвалось с губ Порции после этого бессердечного замечания. Впрочем, стоило ли удивляться? Взгляды мистера Хэтли не отличались от принятых в обществе, в котором добродетель женщины ценилась больше, чем сама женщина.

Однако Хит, похоже, подобных взглядов не разделял. Хищно усмехнувшись, он сказал:

– Я сделаю вид, что вы не говорили этого, сэр, и прошу вас покинуть этот дом, пока я не сказал или не сделал что-то такое, о чем потом действительно пожалею.

– Хитстон! – пронзительно вскричала леди Мортон оскорбленным тоном, разжимая и сжимая руки, словно хваталась за ускользающее кормило власти. – Как ты смеешь так разговаривать с мистером Хэтли?

– О, я смею. – Его глаза сверкнули ледяным серым блеском, и Порция прочувствовала их холод до глубины души. – И это не последнее, что я скажу, если он не уберется.

Порция моргнула, подумав, что ослышалась. Не мог же он действительно за нее обидеться? Он, считавший ее самой недостойной из женщин!

Мистер Хэтли издал негромкий блеющий звук, и его лицо покраснело еще сильнее.

– Вероятно, – начал он, обращаясь к графине, но покосился на Порцию, – брата леди Порции стоит уведомить о последних событиях. Я уверен, он бы захотел присоединиться к обсуждению.

У Порции засосало под ложечкой от этой явной угрозы. Если Бертрам узнает, что она одна, без компаньонки, провела ночь с графом, он настоит на браке.

– Убирайтесь! – приказал Хит убийственно спокойным тоном.