Строговы

Чуть ли не в первую ночь после их приезда кто-то пустил камень в окно. В воскресенье сын урядника осмелился в одиночку отправиться на речку, с удочками. В Забегаловке его встретила толпа ребятишек. Сын урядника вернулся домой без удочек, с расквашенным носом. По вечерам семья урядника сидела дома, боясь раскрыть окна. В потемках и сам Хлюпочкин избегал ходить по улицам. Однажды, возвращаясь поздно вечером от Евдокима Юткина, он шел безлюдным проулком. Вдруг с разных сторон в него полетели сухие комья земли. Он остановился, пригибая голову, осмотрелся. Вокруг никого не оказалось. Ничего не понимая толком, он быстрыми шагами стал удаляться. Комья земли опять полетели в него. Выхватив из кобуры револьвер, Хлюпочкин выпалил вверх. Но едва он тронулся, увесистый камень так ударил его в голову, что он чуть не упал. Придерживая рукой шашку и размахивая револьвером, Хлюпочкин побежал проулком. Вслед ему засвистели.

Потом много раз Хлюпочкин подбирал в своем доме записки, неизвестно кем и как подброшенные. В них неизменно говорилось: «Убирайся откуда пришел. Все равно тебе здесь житья не будет».

Неистощима была на проделки над урядником молодежь. По воскресным вечерам, когда оканчивались игрища у амбаров, парни подбирались к дому Хлюпочкина и начинали горланить запрещенные песни, занесенные в Волчьи Норы мужиками, ходившими на заработки на шахты и прииски:

Петля порвет мое дыханье,
Но и царю несдобровать…

Урядник не выносил этого. Как-то, совсем взбесившись от таких песен, он выскочил в окно в одном нижнем белье и с револьвером в руках погнался за парнями. Те преградили ему дорогу веревкой. Наскочив на нее в темноте, Хлюпочкин упал и долго барахтался в пыли.

На другой день урядник в донесении становому приставу подробно описывал злобные нападки на его «собственную личность», сообщил о готовившемся, по слухам, новом вооруженном захвате кедровника, еще раз указывал на исключительную неблагонадежность волченорских мужиков, не признающих представителей власти и позволяющих своим сыновьям распевать крамольные песни. Донесение заканчивалось просьбой о присылке в Волчьи Норы на время шишкобоя казаков.

Становой пристав, встревоженный не на шутку, направил срочный рапорт исправнику, а тот, в свою очередь, настрочил губернатору.

5

Воспользовавшись перерывом в полевых работах, Матвей с дедом Фишкой и сыновьями почти целую неделю провели на омутах. Ловили рыбу, варили уху на костре, спали в шалашах, — все чувствовали себя как нельзя лучше. Хотели провести на берегу речки еще денька два. Артем, ходивший на село за хлебом, принес весть о назначении в Волчьи Норы урядника. Нельзя сказать, чтобы эта новость особенно сильно поразила Матвея, — он предчувствовал, что власти установят за Волчьими Норами особый надзор. Но все же он поспешил вернуться домой.

Мужики еще вечером в субботу наведывались к Матвею, хотели поговорить, посоветоваться. Утром в воскресенье ждали его с часу на час. Едва он появился дома, мужики потянулись к нему один за другим. Не успел Матвей напиться чаю, а в прихожей сидели уже Мартын Горбачев, Архип Хромков, Силантий Бакулин, Тимка Залетный, Калистрат Зотов. Скоро столько набралось, что и сесть стало негде. Все курили едкий, вонючий самосад, одни в трубках, другие в толстых цигарках. Анна распахнула все окна и двери настежь.

Архип Хромков под смех мужиков рассказал Матвею, как урядник ходил по селу в поисках квартиры.

— Смех, мужики, смехом, а доконают нас власти с кедровником, — хмуро заметил Силантий.

Разговор сразу принял серьезный оборот. Мужики задымили пуще прежнего.

— Дружней держаться надо, — сказал Мартын Горбачев, с громом передвигая свои костыли.

— Да, дружнее, — заговорил Матвей, — но если хотим кедровник отстоять, за ружья надо браться.

Мужики посмотрели на него в упор: одни одобряюще, другие недоумевающе, третьи испуганно. Вслух Матвея поддержал только дед Фишка:

— Одно, слышь, ребятушки, остается: за ружья. Палками теперь никого не напугаешь.

Калистрат Зотов почесал в затылке, несмело заговорил:

— Ты вот говоришь, Захарыч, ружья брать нужно. Взять-то их не в счет — можно, а только с умом их в руках держать надо.

— А то как же! — воскликнул Матвей. — Вот подойдет шишкобой, соберемся с ружьями, рассыплемся цепью, да и окружим кедровник. Народ за нами идти будет. Стрелять начнут — ответим. Покажем, что и у нас сила есть. Хоть двадцать урядников тут назначай, вас, думаю, этим не запугаешь…

Архип Хромков ощерился, взглянул на Калистрата Зотова, подшутил:

— Тебя, Калистрат, взводным назначим.

— Куда мне! Пять лет ездовым трубил.

— Не хочешь? Ну, тогда в ротного повара тебя произведем, — не унимался Архип.

Мужики засмеялись. Матвей посмотрел на Архипа с завистью, подумал: «Откуда у него, у черта усатого, столько веселости берется?»

— Шутки шутками, мужики, а ведь об этом и в самом деле стоит подумать, — проговорил Матвей.

— О взводных-то? — пряча длинные пальцы в густой бороде, спросил Силантий.