Строговы

Герасим Крутков приехал уже с полей и сидел в прихожей с бельем под мышкой, с минуты на минуту поджидая, когда жена позовет в баню. Увидев в окно незнакомого человека в картузе с красными кантами и с шашкой, Герасим встал с лавки и разгладил бороду, с беспокойством думая: «И кого это принесло? Господи! Вот жизнь началась!»

Не здороваясь, вошедший осведомился, точно ли перед ним волченорский староста. Герасим закивал головой. Урядник положил руку на рукоять шашки и отрывисто проговорил:

— Никодим Софроныч Хлюпочкин. Их высокоблагородием господином исправником назначен нести службу в вашем селе.

— Как, постоянно или на время шишкобоя? — спросил изумленный этим известием Герасим.

— Постоянно. В целях недопущения беспорядков и прочего беспокойства, — туманно объяснил урядник.

Вскоре ямщик, покрикивая на лошадей, укатил обратно.

Не прошло после этого и часа, как все село уже знало, что приехавший является урядником и служил до этого назначения в большом трактовом селе Каюрове.

Переночевав у старосты, утром урядник вместе с Герасимом отправился искать себе квартиру и попутно осматривать незнакомое село.

По случаю праздника на улицах было людно. На завалинках то там, то тут сидели мужики. Бабы кучками теснились у колодцев. Молодежь собралась на лужайках у церкви и хлебных амбаров. Робятишки стайками носились по улице и, встречаясь с урядником, разлетались в стороны, как воробьи. У всех от мала до велика был один разговор: об уряднике.

При появлении урядника и старосты мужики поднимались, со сдержанной почтительностью снимали картузы. Герасим говорил о квартире. Мужики переглядывались, сокрушаясь, разводили руками и, хотя у многих дома были просторные, полупустые, заявляли:

— Сами тесно живем. Куда там квартирантов брать!

Хлюпочкин молчал, прятал глаза, скрывая от мужиков до поры до времени свой тяжелый нрав.

Когда стало ясно, что найти квартиру уряднику не так просто, Герасим решил действовать настойчивее. Он подзывал кого-нибудь из мужиков, имевших большие дома, и старался быть внушительным. Мужики отговаривались кто как мог.

— Дом-то большой, это правда, да ведь сына по осени женить буду, Герасим Евсеич.

— Баба на сносях, Евсеич. Вот-вот ребятенок будет. А господину уряднику все ж таки покой нужен.

Находились и такие, которые, не стесняясь урядника, говорили:

— Ты что, Евсеич? Народом хочешь меня стравить? Бери сам. У тебя и дом крестовый, и семья маленькая, да и ответ перед богом сразу за все держать будешь.

Хлюпочкин ходил за старостой, не отставая ни на один шаг, молча думал: «Ну село! Гнездо осиное!»

Квартиру так и не удалось снять. После обеда Хлюпочкин лег в горнице отдохнуть, а Герасим кинулся к Евдокиму Юткину. В сумерках в дом к старосте чинно вошли Евдоким Юткин и Демьян Штычков.

Знакомство произошло суховато. Урядник, невзлюбивший волченорских мужиков с первого взгляда, и на пришедших глядел волком.

Евдоким с любопытством осмотрел неповоротливого, мордастого урядника; сдержав на губах улыбку, подумал: «По обличью стоящий человек. Выходит, не зря мы с Демьяном столько денег на станового ухлопали».

Потом он сел на лавку у стола, напротив Хлюпочкина, и с участием проговорил:

— Довелось слышать, что нужду в квартире имеете, господин урядник…

Не зная еще, чем этот разговор окончится, урядник покосился на Евдокима и промолчал. Сердце Евдокима замлело. Урядник определенно нравился ему.

«Ну и бирюк! Этот собьет с мужиков спесь», — подумал он и, желая быстрее расположить его к себе, сказал:

— Сыну дом я построил, хотел отделить нынче, да подожду. Занимай дом, ваше благородие. Живи на здоровье.

Как урядник ни был сдержан, тут он скупо улыбнулся и чуть даже привстал. И то, что он не полез с благодарностями, Евдокиму еще больше пришлось по нраву. «Самостоятельный человек. Этот живо Матюшке Строгову спустит штаны».

Староста тоже был доволен, что с квартирой урядника все наконец уладилось.

— Эй, баба! Милентьевна! Подавай-ка на стол! — крикнул Герасим.

Милентьевна сидела в кути наготове и тотчас подала на стол водку и закуску.

Не прошло и получаса, как за столом началась задушевная беседа о мужиках, о кедровнике и житье-бытье в Волчьих Норах.

Через неделю урядник привез семью и поселился на Жировской улице, в новом доме Евдокима Юткина.

Враждебность, с какой урядник был встречен вначале, не только не уменьшилась, а, наоборот, еще больше обострилась. Теперь ненавидели и самого урядника, и его жену, и девицу-дочь, и сына-подростка.