Стрела Времени

— Благодарю вас...

Дониджер уже умчался дальше.

— Вот и вы, Крис. Приятно снова встретиться с вами. Мне понравился предложенный вами подход к реставрации мельничного моста с помощью компьютерного моделирования; думаю, что он оправдает себя.

Chris had time only to nod before Doniger was saying, “And David Stern. We haven't met. But I gather you're also a physicist, as I am.”

“That's right...”

Крис едва успел кивнуть, а Дониджер уже обращался к следующему:

— Вы Дэвид Стерн. Мы еще не встречались с вами. Но я знаю, что вы тоже физик, как я.

— Совершенно верно...

“Welcome aboard. And Andre. Not getting any shorter! Your paper on the tournaments of Edward I certainly set Monsieur Contamine straight. Good work. So: please, all of you, please sit down.”

They sat, and Doniger moved to the head of the table.

— Добро пожаловать на борт. И Андре. Ничуть не уменьшились! Ваша работа о турнирах Эдуарда I бесспорно доказала правоту Контмайна. Прекрасное исследование! А теперь прошу всех вас присесть.

Они сели в кресла, а Дониджер пробежал во главу стола, на свое привычное место.

“I will get right to the point,” Doniger said. “I need your help. And I will tell you why. For the last ten years, my company has been developing a revolutionary new technology. It is not a technology of war. Nor is it a commercial technology, to be sold for profit. On the contrary, it is an entirely benign and peaceful technology that will provide a great benefit to mankind. A great benefit. But I need your help.”

— Я перейду прямо к сути, — заявил он. — Мне нужна ваша помощь. И вот почему. За последние десять лет моя компания развила революционно новую технологию. Эта технология не военная. Но при этом и не коммерческая, которую можно было бы продавать ради прибыли. Как раз напротив, это исключительно плодотворная мирная технология, которая принесет большую пользу человечеству. Огромную пользу. Но, повторяю, мне необходима ваша помощь.

“Consider for a moment,” Doniger continued, “how unevenly technology has impacted the various fields of knowledge in the twentieth century. Physics employs the most advanced technology—including accelerator rings many miles in diameter. The same with chemistry and biology. A hundred years ago, Faraday and Maxwell had tiny private labs. Darwin worked with a notebook and a microscope. But today, no important scientific discovery could be made with such simple tools. The sciences are utterly dependent on advanced technology. But what about the humanities? During this same time, what has happened to them?”

— Задумайтесь на мгновение, — продолжал Дониджер, — насколько неравно технология распределена между различными областями знаний в двадцатом столетии. Физика обладает наиболее продвинутыми технологиями, в том числе и кольцевыми ускорителями элементарных частиц. Диаметр этих сооружений достигает нескольких миль. Почти такое же положение в химии и биологии. Сто лет назад Фарадей и Максвелл работали в крошечных частных лабораториях. Дарвин обходился блокнотом и микроскопом. Но сегодня ни одно серьезное научное открытие невозможно совершить при помощи таких простых инструментов. Наука попала в крайнюю зависимость от передовых технологий. Но что происходит с гуманитарными отраслями? Какое развитие за это время получили они?

Doniger paused, rhetorically. “The answer is, nothing. There has been no significant technology. The scholar of literature or history works exactly as his predecessors did a hundred years before. Oh, there have been some minor changes in authentication of documents, and the use of CD-ROMs, and so forth. But the basic, day-to-day work of the scholar is exactly the same.”

Дониджер сделал риторическую паузу.

— Ответ: никакого. Они не имеют никаких достойных упоминания технологий. Литературовед или историк работают совершенно так же, как их предшественники сто лет назад. Да, разумеется, произошли некоторые незначительные изменения в методах определения подлинности документов, появилась возможность использовать CD-ROMы и кое-что еще. Но основная повседневная работа ученого осталась той же самой.