Стража последнего рубежа

Довелось деду и в лагере посидеть как сыну раскулаченного, и на фронте побывать, о чем осталась долгая память – осколок в ноге и медаль «За отвагу». Зрелые годы нынешний сторож базы отдыха «Спасское» провел далеко от родных мест, на великих стройках социализма. Когда подкатилась старость, а с ней и болезни, вернулся дед в те края, где вырос. Здесь на его глазах прахом пошло все то, заради чего он кайлил вечную мерзлоту в лагерях, погибал на Зееловских высотах и гробил здоровье на строительстве Братской ГЭС. Семьи он не завел, дома и хозяйства не нажил. Коротал дед дни, охраняя чужое добро на выкупленной новыми хозяевами бывшей базе отдыха завода «Салют». База широко раскинулась по берегу Спасского озера – домики, пристань с лодочной станцией, банька, сторожка над замерзшей водой. По зимнему времени все завалено снегом, мертво, тихо.

Сюда Петр дотащил обеспамятевшего брата только к вечеру. Пришлось бросить и рыбацкий ящик, и ледобур. Только котомка с харчами чудом не слетела с плеча Павла, и теперь дед, кряхтя, то и дело подливал себе в эмалированную кружку дареную водку, со вкусом заедая каждый глоток кусочком сала.

– Вот ведь какая штука человек, – рассуждал сторож, поглядывая в сторону лежащего на топчане Павла. – Столько всего ему в голову понапихано, и разобраться, что там и как – жизнь на это положишь, а и то не хватит. Мы вот Павла твоего за больного считаем, а он, может, как раз и есть нормальный, во всю ширь извилин живет, больше всех в мире видит и знает. Ему наши заботы – что нам воробьиные. Понимаешь?

Петр смолчал, вяло жуя холодную картошку. Он устал, все тело ныло – тяжел, ох и тяжел Павлушка, пока донес, семь потов сошло. Да и чего отвечать? Дед выпил, ему поговорить охота, а о чем, на какую тему – это под водку все равно. Петра же другое мучило – брат опять в приступе, рыбалка сорвалась, и виной всему эти гады из буржуйского поселка. Эх, подобраться бы ночью да подпалить этот «Кошкин дом»…

Не подберешься. Охрана, камеры натыканы, забор высоченный. Знают гады, что не по-человечески живут, оттого и хоронятся. И деньги у них нахапанные, чужие, и отношение к людям – как к скотине. Оттого и боятся, оттого и ведут себя точно захватчики в своей же стране.

– Ты зря в церковь не сводишь его, – продолжал рассуждать дед Пыхто. – Он ведь по-церковному-то кто? Юродивый. Богом отмеченный, значит. Может, даже и святой человек. Пророк. Такое было, я слыхал. Василия Блаженного знаешь? Он Ивану Грозному смерть предсказал, а был-то вроде твоего – за дурачка считали.

– Богом Павел, может, и отмечен, – через силу проговорил Петр, – да только больше от отца-алкаша это подарочек. «Ребенок воскресенья». А Бог твой, если он такой правильный, мог бы и не мучить человека, нормальным сделать. Или к себе прибрать…

– Ты, Петька, ерунду сейчас городишь! – вскинулся старик, сдвинув крохотные седые бровки. – Не тебе и не мне Божьи дела обсуждать. А в церковь Пашку своди. Батюшка у нас хоть и молодой, а с пониманием. Может, присоветует чего путного.

– Свожу, свожу, – устало согласился Петр – лишь бы дед отстал со своими разговорами. – Ложиться я буду, сил нет. Завтра поутряни, если с Пашкой ничего плохого не будет, сбегаю я на то место, где ящик и бур остались, может, и половим еще…

Павел проснулся после полуночи. В сторожке было тепло и сумеречно. Потрескивала остывающая печка. Храпел на лежанке у окна дед Пыхто. Петр спал на раскладушке, накрывшись тулупом. В окно смотрела большая круглая луна.

– Бесы пришли, – отчетливо выговорил Павел. – Косами машут. Беда.

– А? – спросонья вскинулся Петр. – Ты чего? Полегче стало? Пить хочешь? Может, пожевать?

– Брат, – неожиданно тихо, незнакомо, нормально сказал Павел. – Пойдем домой.

Вскочив со скрипучей раскладушки, Петр босиком прошлепал по грязным половицам, схватил брата за плечи.

– Пашка! Что сказал? Повтори?

– Домой. Хочу домой, – ответил Павел. Слово «хочу» он произнес первый раз в жизни…

Утром Тамара, как и было договорено с домовым, доложила Чеканину о звонке от «спецов». Полковник озабоченно выслушал ее и засобирался на пост слежения в автомастерские.

– Чувствую я – грядут события! Вот только как, где? С чего они начнут? – застегивая молнию климатического костюма, рассуждал Чеканин сам с собой.

В этот момент раздался рингтон сетевого вызова. Тамара нажала кнопку соединения, и на экране появился мрачный Логунов.

– Датчики засекли в катакомбах движущиеся объекты. Судя по уровню возмущения, это люди, двое. Но также зафиксировано усиление биоэнергетической активности, причем в той же точке.

– Где это? Координаты? – нагнулся к монитору Чеканин.

– Сейчас покажу, товарищ полковник. – Лицо Логунова исчезло, вместо него возникла интерактивная карта Разлогинских пещер. В западной части, в одном из подземных коридоров, мигала красная точка. Несколько секунд спустя Логунов совместил план катакомб с обычной картой.

– Это недалеко от складских подвалов, – определила Тамара.