Страсть и надежда

Бочарников очень хорошо почувствовал напряжение, повисшее в воздухе.

Поэтому не стал отвечать на вопрос. А просто продолжил свой рассказ.

— И знаете, что интересно… — сделал небольшую паузу, чтобы проследить за собой и не сбиться на "раз-два-три". — Что интересно. Имя это было тщательно затерто. Эксперты не сразу прочитали.

Но второй раз Бейбут не стал задавать тот же вопрос. Поэтому Бочарников сам сказал.

— И имя — Мирчу.

Главное в работе следака, в смысле — следователя, — это в нужный для себя момент следить за ненужной для опрашиваемых реакцией. Андрей Александрович увидел все, что хотел увидеть.

Кармелита не шелохнулась.

Миро немного дернулся.

А вот Бейбута — как плеткой хлестнули!

Бочарников сразу же развернулся к последнему, наиболее интересному объекту.

— Есть в таборе кто-нибудь с таким именем?

— Ну-у-у, — цыган явно тянул время, не зная, что ответить. — Вы говорите, Мирчу?

— Да, я говорю — Мирчу. Вы знаете кого-нибудь с таким именем?

Бейбут лихорадочно соображал, что сказать. И он, в конце концов, ответил честно, не соврал:

— Нет, нету!

— Так, может быть, были? — дожимал его следователь, чувствуя, что горячо.

— Ну-у-у… — опять затянул Бейбут.

— Бейбут Романович, что ж вы кота за хвост тянете. Вы на себя в зеркало посмотрите. У вас на лице написано, что Мирчу у вас в таборе был. И вы его знали настолько хорошо, что… что… я не удивлюсь, если узнаю, что это ружье ему вы подарили!

Последние слова Бочарников сказал почти шутя. И к своему удивлению попал в самую десяточку.

— Да, правильно вы все сказали. Не знаю даже, как разузнали…

— Работа у нас такая, — привычно ответил Бочарников.

— В общем, это действительно я подарил ружье на свадьбу Мирчу и Земфиры.

— Мирчу, насколько я понимаю, умер…

— Да, давно уже, много лет назад. А ружье хранилось у вдовы его, у Земфиры…

— Значит, мне нужно поговорить с ней.

— Да что с ней говорить? Вы со мной говорите. Я в таборе главный. Я за все отвечаю. К тому же я это ружье дарил.

— Бейбут Романович. Ей-богу, мне очень нравится, как вы по-мужски разговариваете. Но, понимаете, тут Земфира нужна. Это хоть и Ваш подарок, но вряд ли вы знаете, где оно у вдовы хранилось. Ведь так?

— Так, конечно. Только с Земфирой вам трудно поговорить будет. Она сейчас в Слободе, в Зубчановке, помогает Зарецкому по хозяйству… — Бейбут контролировал каждое свое слово, стараясь говорить поменьше, а лучше всего — вообще ничего не сказать, и с ужасом понимал, что на самом деле выбалтывает все!

— Та-а-ак, хорошо, — протянул следователь. — А дети у уважаемой Земфиры есть?

Тут уж Кармелита и Миро вздрогнули. А Бейбут принял вопрос совершенно спокойно.

"Понятно, — смекнул Бочарников. — Если сын, значит, заигрывал с Кармелитой. И Миро ревнует. Если дочь, значит, что-то у нее было с Миро. И Кармелита бесится".

— Есть дети. Точнее — ребенок. Один. Точнее — не ребенок и не один. А одна. Тьфу ты, — Бейбут совершенно запутался в своих словах и мыслях. — В общем, короче говоря, дочка у нее — Люцита.

— Что ж, поговорим и с дочкой. Она большая?

— Большая, — впервые за весь разговор улыбнулся Бейбут. — И тут же спохватился. Но я все равно вместе с вами к ней пойду. Я тут главный.

* * *

Игорь принял идею Тамары в штыки.

— Слушай, с какой стати я должен "окучивать" эту серую мышку, твою Олесю?

Собственно, иначе он и не мог сказать.

Но на самом деле, внутри, в душевных глубинах, недоступных Тамаре, эта идея ему очень даже понравилась. Получалось на редкость ловко: с тамариной подачи поухаживать за девушкой весьма недурной внешности. А если получится… Хм-м, если получится…

Если получится, всегда можно сказать: прости, милая, немного перестарался. Но ты же сама этого хотела. Ты же сама меня на нее натравливала…

Действительно, совсем неплохая идея. Но для вида, конечно же, нужно повозмущаться.

— Совсем стыд потеряла! Подсовываешь мне тут…

Тамара наивно повелась на его возмущение, начала уговаривать:

— Игорь, пойми! Нужно так. Ты же понимаешь, я люблю тебя. Но Астахов опять что-то подозревает, бурчит. Словом, чувствует, что здесь что-то не так! Нам надо развеять его сомнения!

— Да? И как же мы будем их рассеивать. То есть, извините, развеивать.

Может, еще что-нибудь прикажете? А не жениться ли мне на ней, чтобы успокоился Астахов?

— Игорь, перестань паясничать! Я хочу как лучше! И потом с тебя не убудет, если ты…

— …Если что… Ну говори, говори. Если я ее приобниму, да? Поцелую…

Как ты хочешь, чтобы я это сделал? Ты хочешь, чтобы Астахов видел, да?

Игорь порывисто обнял Тамару, крепко поцеловал ее. Но Тамара оттолкнула его и чуть не влепила пощечину.

— Только посмей…

— Что? — всерьез удивился Игорь.

— Только посмей обнимать и целовать ее ТАК!

— Так ведь я тоже этого не хочу!!!

— Игорь, я понимаю, но… Хорошо, прости меня…

— Понимаешь, мне не нравится, когда мне не оставляют выбора! И ты прямо буром прешь со своей идиотской идеей — сделать меня "женихом"!

Тамара расцвела:

— Да, милый, ты совершенно прав. Идея была абсолютно идиотской. Никому не позволю тебя целовать! Все — забудь.

"Тьфу, черт, — подумал Игорь. — Перестарался!" "Как же он меня любит!" — подумала Тамара.

* * *