Страсть и надежда

— Глупости. Твоя жизнь только начинается, и бу" дет она звонкая, яркая, как песня. Смотри, ты молодая, красивая. Здоровая.

Рубина взяла лицо Люциты в свои ладони.

— А что же ты думаешь? Что? Что жизнь, она без страданий бывает?

Счастье нужно выстрадать. Даром оно никому не дается.

— А Кармелите?

— И у нее счастья нету. И она свою чашу страданий пьет… Только ведь, сложится все. Рано или поздно, но сложится. Твои горе и унижения закончатся, и начнется новая, светлая жизнь…

Люцита попыталась улыбнуться.

— Плохо, плохо улыбаешься, — начала поучать ее Рубина. — Плохо улыбаешься. Знаешь, что надо сделать, чтобы счастье к тебе вернулось, чтобы судьба к тебе лицом повернулась?

Девушка пожала плечами, мол, не знаю.

— Перво-наперво. Никому не желай зла: ни себе, ни другим. Выгони из сердца зло, и в твоей жизни появится свет.

Люцита улыбнулась уже более открыто.

— Спасибо тебе, Рубина.

— Да не за что. Иди. А яда у меня все равно нет. Я же не злодейка какая-нибудь, чтобы яд у себя держать. Но боишься ты меня правильно. Не последуешь моему совету — накажу!.. А последуешь — все хорошо будет.

* * *

В "Волге" пели "Кибитку". Конечно, не так хорошо, как Кармелита. Но все же.

Олеся забежала на минутку в VIP-кабинет на очередную встречу с Форсом, вернувшимся из командировки. На этот раз не стала стесняться. И заказала кофе. Да еще и с пирожным!

— По глазам вижу: хочешь сказать мне что-то важное?

Олеся кивнула.

— Николай Андреевич знает, что Зарецкий не получил факс.

— Откуда? — осведомился Форс.

— Он спросил меня, и я сама сказала, что факс мог не пройти.

Форс озабоченно засопел.

— И что, сильно он тебя расспрашивал?

— Сильно, — приврала Олеся.

— Ну тогда ладно. Бог с ним. Прощаю. Не надо злить Астахова. И нам злиться не стоит.

— Спасибо, Леонид Вячеславович! Это вы очень хорошо сказали, что хватит злиться! Пусть все живут, как хотят…

— Да. Пусть живут, — благодушно сказал Форс, пробуя душистого, только что поданного судачка.

— Ведь всем тогда легче станет. И нам с вами — тоже.

— Не понял. Ты это о чем? — напрягся Форс.

— Да все о том же. Мне не нравится подглядывать, подслушивать, доносить. У меня уже сил нету. Я хочу просто быть горничной в доме Астаховых!

— Ах, вот что, милая… А я думаю, куда это ты клонишь? Знаешь, не нужно обольщаться и жить в фантазиях. Жить нужно в реальном мире. Поэтому я тебе еще раз повторяю: просто горничной в доме у Астахова ты никогда не будешь! Я тебя из тюрьмы вытащил и в дом к нему устроил, чтобы ты на меня работала, а не ныла: "Могу — не могу..". Поняла?!

Запил свою речь глотком вина. И уже без прежнего напора закончил:

— Хоть слово лишнее вякнешь — твой хозяин всю правду узнает: кто ты, откуда и что у него в доме делаешь! Все — пока.

А дома, в гостиной, Олесю ждала Тамара, в которой проснулся командный зуд. Она выразительно посмотрела на часы.

— Где ты была?

— Извините, пожалуйста.

— Между прочим, твой рабочий день в самом разгаре.

— Простите… Этого больше не повторится. Просто у меня были дела…

— Если ты работаешь в этом доме, будь добра, хотя бы предупреждай о своих отлучках!

— Я думала, я успею, Тамара Александровна.

— Думала она!

В гостиную вошел Астахов.

— Коля, ты представляешь?! Дом не убран, обед подавать пора, а Олеси нет! Ушла и даже не предупредила! Ты меня обвинял в мягкости. Так вот, мне кажется, это как раз тот случай, когда человека надо наказать!

— Олеся у меня отпрашивалась! — спокойно сказал Астахов.:

Олеся с благодарностью посмотрела ему прямо в глаза.

…А спустя час, прибираясь в его кабинете, поблагодарила и словесно.

— Спасибо вам, Николай Андреевич, большое… — За что?

— За то, что заступились за меня. Я этого не заслужила…

— Да что ты, Олеся? Что-нибудь случилось?

— Я не стою такого доброго отношения…

— Ну перестань… Почему же? Работаете вы хорошо, человек вы хороший.

— Вы ошибаетесь. Я — плохой человек. И мне очень стыдно.

— Нет, ну так не надо о себе говорить. Подумаешь: задержалась, тоже мне — преступление!

— Да нет, не в этом дело! Вы не знаете всего…

— Ну так скажите…

— Помните тот факс, который я не отправила Зарецкому?!

— Да боге ним, с этим факсом! Дела и так наладились.

— Это важно, понимаете… Понимаете… Я не выполнила ваше задание, потому что… Не выполнила… — оставалось сделать последний шаг, чтобы во всем признаться, но сил для него как раз и не хватало.

— Теперь это не имеет никакого значения, — снова перебил ее Астахов. — Антон сделал так, что мы теперь с Зарецким точно помиримся.

— Я очень рада… — только и смогла выговорить Олеся.

* * *

Отобедав, Форс поехал к Зарецкому. Тот был рад его увидеть. Еще бы! Хоть один свежий человек, не посвященный во все эти ужасные скандалы прошедшей ночи.

— Здравствуй, Леонид, давно не виделись. Как дела? Что делал?

— Да так, разные вопросы утрясал. Юриста не только язык, но и ноги кормят.

— А у меня тут новости. Есть даже приятные. У меня сегодня назначена встреча с Астаховым! Прошу тебя на ней присутствовать.

Форс удивился и насторожился:

— Да, действительно. А когда ж это вы успели договориться?

— О переговорах попросил сын Астахова.

— И вы вот так сразу согласились? После всего?