Страсть

Но их здесь не было. Люс была одна, так что она лишь могла идти в следующую жизнь, наблюдать за другими Люсиндой и Дэниелом, впитывать это, пока это не сложится в какую-то картину. Она ощупала липкие и вязкие края в поисках щеколды или ручки, какого-то входа. Наконец вестник приоткрылся.

Люс сделала глубокий вдох. Посмотрела на Билла. – Ты идешь или как?

С серьезным видом он запрыгнул ей на плечо, ухватился за лацкан шубы, как за повод лошади, и вдвоем они ступили дальше.

Лхаса, Тибет. 30 апреля 1740 г.

Люс ловила ртом воздух.

Она вышла из темного вестника прямо в вихрь быстро движущегося тумана. Воздух был разреженный и холодный, и каждый вдох ранил, как кинжал. Она не могла отдышаться. Прохладный белый пар тумана сдул за спину ее волосы, прошел по раскинутым рукам, напитал ее одежду росой – и исчез.

И Люс поняла, что стоит на краю самой высокой скалы, которую она когда-либо видела. Она пошатнулась и сделала неуверенный шаг назад, и голова закружилась, когда она увидела, что задела ногой маленький камень. Камешек прокатился вперед на пару сантиметров и упал за край, в бесконечную пропасть.

Она снова ахнула, на этот раз из-за страха высоты. – Дыши, – учил ее Билл. – По большей части люди теряют здесь сознание из-за паники, что не хватает кислорода, а не из-за того, что действительно не хватает кислорода.

Люс сделала аккуратный вдох. Стало немного лучше. Она спустила грязную норковую шубу с плеч и наслаждалась солнечными лучами, подставив им лицо. Но привыкнуть к панораме у нее все еще не получалось.

От самого уступа, на котором она стояла, расстилалась долина, покрытая пятнышками, как казалось, фермерских угодий и затопленными рисовыми полями. А по сторонам ее вершины огромных гор скрывались в тумане.

Далеко впереди виден был высеченный прямо в одном из пологих склонов горы великолепный дворец. Величественно белый, крытый темно-красной черепицей, с бессчетными лестницами по внешним стенам, он был словно из древней сказки.

– Что это за место? Мы в Китае? – спросила она.

– Если бы мы простояли здесь достаточно долго, то да, – сказал Билл, – но прямо сейчас это Тибет, спасибо далай-ламе. Это его территория вон там, – он показал на громадный дворец, – шикарненько, да?

Но Люс не следила за его пальцем. Она услышала смех откуда-то неподалеку и повернулась, чтобы найти его источник.

Ее смех. Этот мягкий счастливый смех, о котором она даже не знала, пока не встретила Дэниела.

Наконец она заметила две фигуры в нескольких сотнях метров на краю уступа. Ей нужно перелезть через несколько валунов, чтобы подобраться поближе, но это будет не слишком сложно. Она пригнулась в своей грязной шубе и стала осторожно пробираться по снегу.

– Эй, полегче! – Билл схватил ее за воротник. – Ты видишь место, где мы можем спрятаться?

Люс осмотрелась: везде только каменные склоны и открытое пространство. Ничто не могло послужить даже защитой от ветра.

– Мы там, где уже не растут деревья, подруга. Ты маленькая, но не невидимая. Тебе придется остаться здесь.

– Но я ничего не вижу…

– Карман шубы, – сказал Билл, – Всегда пожалуйста.

Люс пошарила в кармане шубы – той самой шубы, в которой была на похоронах в Пруссии, – и вытащила совершенно новый, явно очень дорогой театральный бинокль. Она не стала спрашивать Билла, где или когда он достал его, просто поднесла бинокль к глазам и навела резкость.

Вон там.

Они вдвоем стояли лицом друг к другу, их разделяло несколько метров. Черные волосы, заколотые в девчачий пучок, льняное платье цвета розовой орхидеи. Ее прошлая «я» казалась юной и невинной. Она улыбалась Дэниелу, покачиваясь взад-вперед с пяток на носки, словно нервничала, внимательно наблюдая за его каждым движением. В глазах Дэниела было что-то дразнящее, в руках букет круглых белых пионов, и он отдавал их по одному, заставляя ее смеяться все сильнее.

Наблюдая через бинокль, Люс заметила, что их пальцы не соприкасались. Они соблюдали дистанцию. Почему? Это было удивительно.

В других жизнях, за которыми она шпионила, Люс видела столько страсти и голода! Но здесь все было по-другому.

Тело Люс начало гудеть, желая хоть секунды их физического соприкосновения. Если она сама не могла коснуться Дэниела, по крайней мере ее прошлая «я» могла.

Но они сначала просто стояли, а теперь ходили кругами, не подбираясь ближе друг к другу, но и не отходя дальше.

Иногда их смех доносился до Люс.

– Ну? – Билл все пытался всунуть свое лицо рядом с Люс, чтобы посмотреть через одну из линз театрального бинокля. – Чего там?

– Они просто говорят. Они флиртуют, словно незнакомцы, но в то же время кажется, что они хорошо друг друга знают. Не понимаю.

– Так они не спешат. Что тут такого неправильного? – спросил Билл. – А нынешние подростки просто хотят, чтобы все было быстро – бум-бум-БУМ.

– Ничего неправильного, я просто… – Люс запнулась.