Странная девочка

— Я-то дома была. Ну, в магазин ходила. И по всем дворам бегала, аж в два сквера добежала.

— Учитесь в седьмом классе, а говорите «аж» вместо «даже». Так вы не видели Катю? — Дядя уставился на Фросю своими немного выпуклыми, близорукими глазами.

— Не видела, нет! — в страхе замотала Фрося головой.

— В школу почему не пошли?

— Добежала и в школу. А первоклассники оттуда давно все удалилися.

— Но, может быть, Катя всё-таки приходила домой и опять куда-нибудь ушла?

— Вот то-то и есть, что не знаю. Садитесь кушать скорее. Покормлю вас да побегу, что ли, куда. — Фрося торопливо и порывисто достала из буфета тарелки и побежала в кухню.

Дядя в волнении расхаживал по комнате.

— Нет, это просто никуда не годится! Фрося! Фрося! Да зачем вы тут с ужином?

Фрося ворвалась в комнату с большим блюдом в руках.

— Иван Васильевич, а вы сколько утром вчерашних пирожков съели?

— Какие вы глупости спрашиваете! — с досадой сказал дядя.

— А всё-таки сколько вы съели?

— Не считал, если вас это интересует, — язвительно ответил дядя.

— Потому что если вы съели восемь штук…

— Я?! Восемь штук?! — Несмотря на тревогу и волнение, дядя расхохотался. — Да вы меня удавом считаете!

Фрося торжественно объявила:

— Ну, значит, Катя побывала дома!

— С чего вы взяли? Какое имеют отношение вчерашние пирожки к тому, что Кати нет?

— А такое, что куда же восемь-то штук девались? Выходит, Катя забега́ла домой и съела.

Дядя покачал головой.

— Никогда в жизни Катюше восемь пирожков не съесть.

— А куда ж они делись? Может, даже девять, я так точно не считала.

— Ну, уж не знаю… Они где у вас стояли? Может быть, форточка открыта, и коты… — Дядя засопел и слегка усмехнулся, вспомнив Катину извинительную записку.

— Кухонный шкафчик котам не открыть, — сказала Фрося.

— Ах, да оставьте вы ваши предположения! Надо что-то делать! Где Катины подруги живут, вы знаете?

— Не знаю, нет!

— Да как же это можно? Вот Анечки-то нет! Она всё на свете знает. — Нервничая, дядя для чего-то рылся у себя в карманах, вынимал и засовывал обратно носовой платок, ключ от двери, записную книжку. — Ну тогда… Как это ужасно, что вы не знаете адресов девочек! Тогда сидите дома. А я пойду в школу, у какой-нибудь сторожихи, а может, и директор ещё там, узнаю адреса девочек, учительницы…

— А это чего такое? — вдруг протрубила своим густым голосом Фрося, кидаясь к двери и что-то поднимая с полу.

Это был клочок бумаги, явно вырванный из тетрадки по арифметике. Дядя поднёс его близко к глазам — не до очков тут — и прочёл вслух:

«Сегодня останусь ночевать у Иры Козловой. Телефона у неё нет.

Катя».

— Определённо девчоночка наша распустилась, — сказал дядя с удивлением и вместе с тем с облегчением. Он рассматривал записку. — Видно, торопилась, не так красиво написано, как всегда она пишет. Карандашом… «Телефона нет» — скажите, пожалуйста! Мол, не беспокойтесь, но и меня не беспокойте. А почему, собственно, записка валялась на полу, а не где-нибудь на столе была положена?

— Вы же и смахнули, должно быть, со стола, как пришли, — высказала предположение Фрося.

— А почему не вы, уважаемая Ефросинья, смахнули её со стола, когда бегали взад — вперёд, «аж» в два сквера, а записки не заметили?

— Может, и я ненароком, — миролюбиво согласилась Фрося.

— Вот если бы вы знали, где живёт эта Ира Козлова, я бы туда сейчас отправился. Хоть там и нет телефона.

В это время Саша, стараясь не шуметь, будто его и дома совсем нет, надевал ботинки. Только что он в одних чулках на цыпочках отошёл от двери соседей после того, как подсунул под дверь записку. И как это он забыл положить её сразу, вернувшись с вокзала? Хорошо, что хоть совсем не потерял.

КОНТРОЛЁР

Катя ехала в поезде, и ей было очень страшно.

Она сидела на скамейке, уставившись в окно. Но ничего за окном не различала: просто мелькает что-то. Руки она сжала в кулаки, чтобы меньше дрожали. Каждую минуту мог войти контролёр. Билета у Кати не было.

Всё, что случилось до отхода поезда, казалось, происходило очень давно.

Катя томилась в сквере недалеко от дома. То садилась на край скамейки, то опять вставала. Боялась, что мимо пойдут ребята из их класса и увидят её тут с портфелем в руках. К счастью, никто из знакомых ребят её не увидел. Зато сама она увидела, как из их подъезда вышла Фрося. Было очень странно на неё глядеть: ведь Фрося думает, что Катя в школе, и даже не подозревает, что Катя на неё смотрит.

Наконец из подъезда выскочил Саша. Под мышкой он держал свёрток, перевязанный бечёвкой.

— Это тебе еда, — сказал он весело, показывая свёрток. — Тут наши две котлеты и у вас в шкафчике я взял пирожки с блюда, десяточек, наверно, загрёб.

— Зачем так много? — Катя была очень смущена. — Ты же им ничего не оставил. Хочешь пирожок?

— Им тоже осталось. Не хочу. Тебе бы хватило — ехать-то долго.

То он говорил: «Луга — пустяковина», теперь — «ехать долго»… Но Катя промолчала. Теперь уже всё равно — близко ли, далеко ли ей ехать. Да хоть на край света — возврата нет!