Странная девочка

В школе ещё ничего: там ребята и на уроках интересно. А дома Кате так скучно и тоскливо без Тимочки — просто сил нет!

Катя усердно считала дни: дядя же сказал, что они приедут через неделю.

И, наконец, наступил канун того дня, когда, по Катиным подсчётам, тётя с Тимочкой должны приехать. Они приедут завтра! Вот только утром или вечером?

Как нарочно, дядя допоздна задержался на работе. Катя хотела лечь пораньше, чтобы скорее наступило завтра. Но, конечно, она дождалась дядю.

Заслышав его шаги, она выскочила в переднюю и сразу спросила:

— Утром, днём или вечером?

— Что такое? — Дядя нагнулся и поцеловал Катю в щёку. — Ты почему ещё не спишь?

Катя засмеялась.

— Да как же ты не понимаешь? Ведь завтра приезжают тётя Аня с Тимочкой. Вот я и спрашиваю: утром, днём или вечером они приедут?

У дяди стало неуверенное и жалостное лицо.

— Ах, да, Катенька, — сказал он неестественно-весёлым тоном, — я тебе забыл сказать, вернее, возвращаться не хотелось… утром пришла открытка; я уходил на работу — из ящика вынул. Тётя Аня немножко задерживается. Опять стало хуже её тёте, твоей…

— Двоюродной бабушке, — враждебно закончила Катя. — Ну и что же?

— Как что же? Вот и задерживается тётя Аня.

— Как это «задерживается»? — упавшим голосом спросила Катя. — Они… приедут завтра?

— Завтра — нет, не приедут. Но ты не огорчайся, Катюша! Ещё несколько деньков и…

Катя молча повернулась и вышла из передней. Так же молча она разделась и легла в постель.

НЕ УЗНАЮ́ ТЕБЯ, БОЛОТИНА!

В первом классе случилось неслыханное событие. Первая ученица, отличница Катя Болотина подралась с отъявленным лентяем и озорником — Витей Гусевым. Невозможно! Однако так оно и было.

На перемене, сразу после звонка, Катя Болотина хотела войти в класс. А в дверях торчал Гусев. Конечно, Болотина могла бы его обойти — места хватило бы. Но этого она не сделала. Она сказала: «Посторонись!» — и сказала очень резко, что было совсем не похоже на кроткую и вежливую Катю.

— Можешь идти, я тебе не помеха, — сказал Гусев.

И вдруг Болотина изо всех сил толкнула его двумя руками. Гусев опешил от неожиданности. Но через секунду опомнился, живо схватил Катю за косы и дёрнул. Катя вскрикнула и невольно присела. Однако тут же подскочила, как на пружине, и со сжатыми кулаками кинулась на Гусева.

Драка прекратилась немедленно. Учительница отстранила друг от друга драчунов.

— Болотина, что с тобой? Не узнаю́ тебя, Болотина! — говорила она с изумлением. Гусева она ни о чём не спрашивала. Драка для Гусева — дело обычное, так о чём тут спрашивать?

Катя молчала. Наконец вымолвила равнодушно:

— А зачем он встал у меня на дороге?

Никакого раскаяния не было заметно на её раскрасневшемся лице. Села на место она совсем растрёпанная, но и не подумала пригладить волосы. А ведь всегда она была очень аккуратная.

«Такая была чудесная девочка! А теперь словно подменили её», — недоумевала учительница.

В этот день то же самое не только подумал, но и сказал вслух Катин дядя.

Дядю одолел ревматизм. Придя из института, он лёг на диван, закутал потеплее ноги. Полежав немного, попросил:

— Катюша, подай мне, пожалуйста, микстуру. Ту, что в небольшой бутылочке.

Катя сидела за столом над раскрытой книжкой. Она посмотрела на дядю и не двинулась с места.

— Микстура там где-то должна быть, — сказал дядя. — Дай мне её, пожалуйста.

— Твоя микстура потерялась, — чётко проговорила Катя. — Её выпили коты из соседней квартиры. Которая через площадку.

Дядя пошевелился под одеялом и сказал слабым голосом:

— Что ты глупости болтаешь, Катя?

— Значит, её увезли, твою микстуру от ревматизма. И сердечные капли тоже увезли.

Кряхтя и охая, дядя поднялся с дивана и стал шарить на этажерке.

Катя знала, что он ищет совсем не там, и ей было очень жаль больного дядю. Но какое-то странное упрямство приковало её к стулу. И она продолжала сидеть, хотя на сердце у неё было тяжело.

Конечно, дядя не мог найти бутылочку с микстурой. Он пробормотал со вздохом:

— Будто подменили тебя, Катенька! — И поплёлся к дивану с пустыми руками.

— Никто меня не подменял, — угрюмо сказала Катя. — И я не виновата, что ты никогда ничего не можешь найти.

Дядя обернулся. Полное лицо его было бледно. Он усмехнулся растерянно и виновато.

От жалости у Кати защекотало в носу, и она чихнула. Так просто было встать и достать бутылочку: ведь Катя прекрасно помнила, где она стоит.

Но что-то упорно мешало Кате помочь дяде. Это было незнакомое ей и неприятное чувство. Она сердилась на дядю и сердилась на себя.

Всё-таки, сделав большое усилие, Катя соскочила со стула, подбежала к буфету, выхватила оттуда бутылочку с лекарством, рывком поставила её на стол возле дивана и крикнула насмешливо:

— Коты соседские выплюнули назад твою противную микстуру! Стояла, где всегда!

— Катя, Катя! — простонал дядя. — Прямо заколдовал тебя кто-то.

А Катя выбежала в переднюю, забилась в угол. Ей хотелось спрятаться, исчезнуть. Никого, никого нет у неё на свете! В отчаянии она прижалась лицом к стене и затряслась от беззвучного плача.