Страна, которой нет

Поначалу Амар и сам думал, что Штааль взялся за сопляка слишком круто и не с того боку. Все-таки сопляк, любимый балованный сынок богатого папы, да и накуролесил из лучших побуждений. Надо бы - измордовать словесно, протереть им всю мебель в кабинете, повозить мордой по полу и прочим образом морально уничтожить, потом встряхнуть, прополоскать и повесить сушиться. Будет как шелковый. А начальство драгоценное – оно как всегда, вместо того, чтоб голос повысить, за стенку прячется и оттуда из-за стенки очень вежливо отказывается разговаривать. Разве так с людьми можно?

Потом, к концу разговора понял – нет, это он ошибся, а шеф сразу определил, что парнишка-то с большой гнильцой. Стоял, как ни в чем не бывало, думал, поноет-поунижается, и простят. И сейчас сидит, грустные глазки строит. То Амару, то начальству. А перестает, только когда вспоминает, что они тут по делу и что вокруг - вода с пираньями, полный садок атлантистов, их союзников, наших союзников и всяких нейтралов. И Бреннер, который почему-то на нас глядит, как будто это мы у него любимую родную и единственную козу угнали, зверски замучили и даже съели, а не он нас дважды под монастырь подвел.

Зачем сегодня с утра Штааля опять к Вождю-дурной-собаке таскали? С ильхановым отчетом для Вождя? Дело с нашей стороны закрыто, все материалы переданы, кому велено и положено, так что Солнечному нашему могло понадобиться? Отчет подождал бы, да и зачем его лично представлять? И зачем Вождь вот эту шуточку с речью выдумал? Опять какая-то пакость намечается, не иначе. А мне объяснять, а у меня самого одни вопросы без ответов.

К счастью, объяснений пока никто не просит. К счастью, Фарид молчит. К счастью, умная машина в ответ на запрос сообщает, что инспектор аль-Сольх из службы безопасности Вождя временно - на 12 часов - предоставлен в распоряжение Народной Армии в дипломатических видах.

Ничего, вот закончится это наказание – как же долго тянутся протокольные четверть часа! – и мы все отдохнем. Только бы ничего не случилось до понедельника! Нам всем очень нужна передышка.

«Сегодня в 6.21 утра Рийн Стаматис, делегация Бразилии, Наблюдательный Комитет, была задержана на крыше зимнего сада за распитием и распространением нелегально приобретенного алкоголесодержащего напитка неизвестного происхождения и содержания. Просим всех гостей конференции пользоваться услугами легальных баров комплекса и не смущать пожарную службу»

Сообщение в официальной информационной рассылке Службы внутреннего распорядка конференции.

«Дипломатический конфликт на высшем уровне: афтер-пати на крыше отеля «Симург» было прервано вторжением службы правопорядка»

Заголовок в разделе «Дубай: курьезы и происшествия» бесплатной городской новостной полосы, два часа спустя.

«Итоги конференции заставили бразильскую делегатку уйти в запой»

Заголовок в экспресс-новостной ленте Еврозоны три часа спустя.

«Пожарная служба центрального района премирована за предотвращение дипломатического инцидента»

Новостная лента ЦР Дубая

Александр Бреннер, практикующий политик

Речь полковник явно не готовил, а если готовил, то как-то не так, как все люди. Не там делал ударения, не там вставлял паузы, не там частил. Временами застывал, хоть посреди слова - всматривался в зал. Двумя глазами в разных направлениях, как хамелеон. Не жестикулировал, кажется, не моргал. Смысла читаемого - обычного, вязкого дипломатического смысла, безвредного как вата, вероятно, не понимал. Соответствовать - не пытался, смотрел горестно. Белый клоун. Пьеро без Коломбины.

Создавалось впечатление, что текст речи оратор видел впервые, притом не имел склонности к публичным выступлениям и не владел ни одним из приемов, при помощи которых можно зачитать с трибуны хоть список биржевых котировок. Впрочем, в слова никто не вслушивался и даже не пытался. Следили за самим клоуном, за его манерами – на вкус Бреннера, выступающий переигрывал, - но больше отмечали сам факт его присутствия на трибуне в данное время в данном месте.

Бреннер посмотрел на капитана Медведя, сидевшего с таким тоскливым выражением лица, словно полковник Штааль – его любимый младший братишка, который, кажется, не получит первый приз в ораторском клубе. Соотношение возрастов только усиливало впечатление. Интересные у них там отношения в Секторе А…