- Вождь-Солнце, да сияет нам вечно, нынче утром весьма энергично выразил желание не видеть меня и не слышать обо мне как минимум две недели. С этой целью он и отправил меня в отпуск - своим решением и без всякой просьбы с моей стороны. В свете этого, - улыбнулся Штааль, - я сомневаюсь, что даже наш досточтимый начальник рискнет огорчать слух Вождя названием нашего сектора. В конце концов, у него есть в запасе еще четыре. Я в отпуске. Вы в отпуске. Мы в отпуске. Мы ловим рыбу и кормим газелей, а Пакистан - Западный ли, Восточный ли, пусть заботится о себе сам.
- Я не уверен… - со вздохом сказал Амар, разрываемый надвое противоречиями: поехать с шефом на остров или провести три дня с Паломой. – Мне надо…
- Вы можете пригласить и свое «надо». Оба. Мы будем только рады.
Амар оценил все благородное безумие предложения и возможные последствия, вздохнул, в очередной раз пожалел, что столицей – назло победителям – назначили именно Дубай. В турецкой части Союза все было бы гораздо проще.
Потом он подумал о другом, и, должно быть, мысль проступила на лице.
- Нет, нет… - махнул рукой Штааль. – Я за вами не следил, ну что вы. Просто мне здесь написали жалобу, пожалуй, самую оригинальную из возможных.
- Из квартального комитета?
- Ну что там могло бы стать оригинальным? Нет, из нашего же Сектора D. – Шеф уже вовсю веселился.
Амар изумленно похлопал глазами, пытаясь разгадать очередной ребус Штааля. Условие задачи не укладывалось в голове, как он ни пытался. Какая связь между Паломой и Сектором D, ведающим странами Латинской Америки?
Пока он думал, Штааль уже вызвал в воздух между ними простыню жалобы, предусмотрительно развернутую к Амару основной стороной. Хамади рефлекторно принялся впитывать знаки. Жалоба… да, могла считаться весьма оригинальной. Деятель из Сектора D в чине капитана просил полковника Штааля воздействовать своим авторитетом на капитана Хамади, который вывел из строя перспективного внештатного сотрудника, лишил работоспособности, можно сказать, и тем самым помешал использованию вышеназванного внештатного сотрудника в особо важной разработке…
Хороший человек, невольно подумал капитан Хамади, другой на его месте сразу стукнул бы в собственный отдел охраны нравственности. Хотя это он наверняка из уважения к Штаалю.
- Так вот, отчего бы нам не пригласить
Комната выстыла как пустыня ночью - только что было тепло, а если не тепло, так терпимо, и вдруг ты понимаешь, что если так и будешь сидеть, то замерзнешь к утру.
- Не надо приглашать коллегу… - бухнул Амар. - Я не знал, что она... коллега. По службе.
Хотел сказать "шлюха", но вовремя заметил, что в комнату входит Сибель.
Какая-то часть его сознания спокойно отметила, что никто из сотрудников сектора не удивился отказу, так же спокойно расшифровала - внештатница с другого направления это не жена и только Аллах знает, кому ее лояльность принадлежит в первую очередь. Опасно пускать непроверенного человека туда, где все свои, да и саму женщину можно поставить в неприятное положение. Что если от нее ее начальство потом потребует отчет? Или не потом. Жена или невеста - другое дело, законы о семье защитят. Так что может и осторожничает капитан Хамади, но после этой недели начнешь осторожничать...
Штааль, судя по всему, понял не сказанное вслух. Амар подумал, что если бы взглядом можно было… нет, не убивать, а попросту выталкивать куда-то в иное измерение, то он уже беседовал бы с аборигенами Флатландии, и сам был бы каким-нибудь треугольником. Нет, линией, для пущей назидательности.
- Извините, - сказал шеф. Вышло очень искренне и выразительно: он, конечно, сожалеет, что испортил Амару все удовольствие, но глаза б его не смотрели на такого... простака? Нет, не то слово.
- Что случилось? – спросила Сибель.
- Ничего важного, - Штааль слегка коснулся ее плеча, уже в упор не видя Амара. – Мы собираемся, я посмотрел прогноз…
Хамади подумал, что тот все равно все расскажет жене, сегодня же вечером или ночью, и они будут долго и подробно обсуждать Амара и его похождения, особенно конкретный пример. Надо же, подцепил осведомительницу жайша, ха-ха, хи-хи.
Потом шеф повернулся к нему, и Амару почему-то стало неловко, будто он пририсовал усы какой-нибудь особо нежной Венере или послал анонимную непристойность через школьную систему оповещения - чего, кстати, никогда не делал.
- Если вы все посмотрели, - улыбнулась Сибель-ханым, - пойдемте пить чай?