Страна, которой нет

Пока бежала искра, пока нелепый контрразведчик фокусировал взгляд на микрофоне и словно пытался спешно проглотить леденец, Жиль Ренье успел подвести итоги недельной работы. С Индией и Китаем все вопросы улажены, фокус с опиумным маком в Западном Пакистане туранцы разгадали сами, вопрос о референдуме в Восточном Пакистане снялся с повестки дня сам по себе посредством взрыва, вся прочая восточнопакистанская каша отложена на время формирования нового правительства в «осиротевшей» республике, стальной проект накрылся, но очень, очень удачно вывернули на контакт с Усмани и XCI, в остальных секторах и подсекторах все в плановом порядке и непорядке… а ведь – всё! Можно повести плечами, опереться на спинку кресла и внимать концу комедии.

Впрочем, отчего же концу? Финальному действию перед антрактом. Политика – это комедия, которая никогда не кончается.

«Пожелавшего остаться неизвестным израильского представителя Наблюдательного Комитета, оставившего будильник в секторе Западного Пакистана, просят оставаться неизвестным как можно дольше»

«А заплатит ли делегация Западного Пакистана господину Гершони за случайно забытый в соответствующем секторе во время визита антикварный экземпляр механического будильника середины 20 века? Копии счетов прилагаются».

…

«Но ввязываться в третью четвертую мировую…

Я понял бы – за нефть. Но за боржом будильник?!»

«А российская делегация как всегда - цинична и интертекстуальна»

Сообщения в неофициальной информационной рассылке для участников конференции. Ветка «Будильник».

Амар Хамади, старший инспектор Сектора А

Что я здесь делаю, спросил себя Амар. Себе же ответил: символизирую. Выстроились рядком три офицера жайша, составляя три пятых туранской делегации на закрытии, и символизируют. Начало для анекдота, вот только вместо единственного товарища, который мог бы по-настоящему оценить шутку, теперь пустота. Словно зуб потерял, и теперь жди, пока новый вырастет, и не получается обходить дырку в десне языком. Вроде бы живого Имрана недолюбливал, а теперь – хоть плачь, не хватает. Анекдот вот сочинить не с кем. Да еще и торчит рядом эта малолетняя богатая сволочь, как ни в чем не бывало! От этого только хуже. Вроде ведь думал, больше никогда не увижу – но нет. Иногда они возвращаются, пусть даже ненадолго.

Шеф усох и обвис как сдувшийся пляжный мяч. Нет, так-то он стоит очень прямо и зал оглядывает с обычным своим, будто не понимает, как оказался в таком странном и неподобающем месте. Но на самом деле - от него только шкурка на полу лежит. И причины ясны. Вон - дыры от зубов. Собака играла-играла, мотала-мотала и порвала. Та же, что и в прошлый раз. Та же самая. Они меня до государственной измены доведут как-нибудь, думает Амар. И смеется про себя, хотя ему совсем не смешно. Мысль пришла сама и казалась такой естественной.

Однажды один весьма умный человек сказал Амару: «Твоя проблема не в том, что ты теряешь все и всех, твоя проблема в том, что ты пытаешься присвоить всех и вся, а потом не можешь смириться с естественным ходом вещей!». Совершенно правильное замечание, если вписать в естественный ход вещей террор, катастрофы, болезни, бомбежку нефтяных районов, нелепые случайности, ошибки и все прочие формы несправедливости. Наверное, умные люди и психологи так и поступают. А глупые люди находят себе друзей и не позволяют естественному ходу вещей касаться их. Особенно здешнему естественному ходу.

Фарид чуть сдвигается в кресле, будто хочет что-то сказать. Потом качается обратно. Правильно, нечего тебе говорить. Плыви дальше, кто спорит. Только не надо с нами разговаривать.

В восемь утра Амара поймал – уже на выходе – сигнал, и сообщалось в закодированном по всем правилам сообщении, что ему надлежит прибыть в конференц-зал отеля «Симург» к 8-45, чтобы успеть пройти досмотр. Форма одежды – парадная. Парадку Амар на прошлой неделе сдал в чистку, вовремя забрать забыл, разумеется, поэтому плюнул и пошел как был, благо «как был» совершенно неслучайно, а по принятому в первый день службы решению, оказалось безупречное, ни складочки, ни пылинки. Прибыл. Успел. Прошел. И первым делом увидел в фойе Фарида. Тьфу ты, проклятье! Неужели шеф его все-таки простил?