Такая захолодь в изложине глубокой —Как будто под воду нырнул. СнежокЛежит распластанной медузой. СинеокийИз-под валежника глядит цветок.Он изумленным, широко раскрытым глазомВпервые в жизни видит муравья,Кусок коры на серебристой ветке вяза,Впервые слышит говорок ручья.И жизни-то ему одна неделя.Но время что? Цветок за час одинУзнает больше, чем идущий по панели,За десять лет, очкастый гражданин.1952«Гуляя и забывшись, иногда…»
Гуляя и забывшись, иногдаЗаглянешь с берега на дно речноеИ видишь — очень плоская водаВзяла в себя твое лицо земное.Окружена сияньем голова,Но нет ни глаз, ни рта — лишь бархат тины,Да длинная подводная трава,Да рыжий лист, сорвавшийся с осины…И там, в тебе, а не на дне реки,— Как глубина тебя заворожила! —Колючий ерш, расправив плавники,Едва скользит, принюхиваясь к илу.1952«Такая теплынь, что весною оно и неловко…»
Такая теплынь, что весною оно и неловко, —Никто не привык еще к жидкому солнцу лучей:Нужна для жары многоопытность лета, сноровка,Уменье не тратить веселую влагу ночей.Сумасшедший листок, он сегодня едва из пеленок,А солнцу уже подставляет пушистый живот,С трудом расправляет некрепкие ребра спросонок,Как желтый цыпленок, — с пискливым восторгом живет,Собой до того упоен, до того он красивый,Такого второго нигде никому не найти,Что смотришь невольно и думаешь — ты ли счастливей,Листок ли? и как это счастье любимой снести?1952«Чуть срезан накось яблоновый черенок…»
Чуть срезан накось яблоновый черенок.Казалось бы, и жизни нет в обрубке.Будь меньше он — его бы муравей сволок,тоб снизу подпереть свой город хрупкий.А черенок меж тем тихонько под землейУже пускает розовые корни,Питается азотом, любит перегной,Стараясь утвердиться попросторней,Он пьет… Нет, я пишу не руководство дляИ без меня ученых садоводов,А потому что мне моя жена-земляДана для счастья матерью-природой,И потому еще, что в сорок девять летДалекий путь становится короткимИ точно через лупу на любой предметСмотрю — и близок мир, простой и четкий…1952«Не уступая осени ни шагу…»