Стервятники Техаса

Незадолго до заката он услышал приближающийся стук копыт, и его охватили страшные подозрения: он понял, что лошадь всего одна. Крошка ринулся к двери, висевшей на кожаных петлях, и с силой толкнул ее… В ту же самую секунду на пустоши перед домом показался высокий всадник верхом на взмыленном черном жеребце. То был шериф Джон Мак-Фарлен.

При виде него все мысли мигом улетучились из головы Крошки, оставив место одному лишь лютому, иступленному бешенству — бешенству выслеженного и затравленного зверя.

— Значит, ты меня все-таки вынюхал, поганая ищейка! — процедил он.

— Не спеши, Крошка, — начал было Мак-Фарлен, но осекся, стоило ему взглянуть в глаза Билли и прочитать в них безотчетную жажду крови.

Рука шерифа дернулась к кобуре, но в тот самый миг, когда он направил на Крошку оружие, грянул выстрел револьвера сорок пятого калибра. Выстрелом с головы Мак-Фарлена сорвало шляпу, он подпрыгнул в седле и рухнул наземь. Вокруг его головы быстро натекла лужица крови, и его жеребец отпрянул и встал на дыбы.

Крошка двинулся вперед, кляня судьбу последними словами; револьвер все еще дымился в его руке. В приступе ненависти он несколько раз пнул ногой распростертое тело врага, и только после этого решил его осмотреть. К его удивлению, Мак-Фарлен был жив: Крошка обнаружил, что пуля не пробила шерифу голову, а лишь сорвала с нее полоску скальпа. Пока нельзя было сказать наверняка, задета или нет черепная кость.

Крошка в полном замешательстве стоял над распростертым на земле шерифом.

Если бы он прикончил своего врага первым же выстрелом, тут и говорить было бы не о чем. Но приставить дуло к голове потерявшего сознание человека и добить его Крошка не имел права. К этому твердому убеждению он пришел не благодаря длинным нравственно-этическим построениям, оно было заложено в нем изначально, точно так же, как и та нечеловеческая быстрота, с какой он пускал оружие в ход. Убивать без крайней необходимости он считал для себя делом зазорным; не мог он и оставить умирать истекавшего кровью раненого.

В конце концов, облегчив душу бранью, Крошка взвалил на плечи безжизненное тело и поволок к хижине. Мак-Фарлен и ростом, и весом превосходил щуплого Крошку, но тот был упрям, и вскоре шериф уже растянулся на койке в дальней комнате. Крошка начал обрабатывать и перебинтовывать рану. Жизнь заставила его поднатореть и в этом ремесле. Через минуту Мак-Фарлен начал медленно приходить в себя. Крошка уже заканчивал перевязку, когда услышал снаружи стук копыт и знакомые голоса. Однако он не пожелал отрываться от своего занятия и уже накладывал на рану последний моток бинта, когда в комнату ввалился Бакли со своими людьми. При виде лежащего на койке человека все замерли как вкопанные.

— Что за новости, Крошка? — негромко спросил Бакли. — Какого черта здесь происходит?

— Этот парень следовал за мной от самой «Антилопы», — немногословно объяснил Эллисон. — Видать, очень мной интересовался. Похоже, с ним никого не было. Я малость отутюжил ему плешь…

— Похоже, выстрел был халтурным, Крошка, — пробормотал Фрэнк Рейнольдс.

Крошка пропустил эту колкость мимо ушей. МакФарлен застонал и пошевелился. Бакли вдруг стремительно нагнулся и вгляделся в лицо раненого.

— Глазам своим не верю, — прошептал он. — Вот уж не думал, что такой гость окажет мне честь! А ведь ты, поди, знаешь, что это за птица? — спросил он Эллисона.

— Знакомы, — не стал отпираться Крошка.

— Тогда какого рожна ты с ним тут цацкаешься?! — взревел Брилл. — Если ты знаешь, кто это такой, почему не влепил в него еще одну пулю, чтобы он больше не дергался?!

В серых стальных глазах Крошки вспыхнули ледяные искры.

— По-моему, это мое дело, Брилл, — медленно проговорил он.

Он бы ничего не добился, пытаясь объяснить этим людям, что не может бросить умирать раненого врага. С тем же успехом он мог уверять публику в «Антилопе», что от одного прикосновения неядовитой змеи человек может на мгновение спятить.

— Кончайте, парни, — вмешался Бакли. — Нам еще не хватало цапаться друг с другом. Крошка показал себя молодцом, подстрелил этого шакала. А ошибки бывают у каждого. Мне ясно, почему ты стушевался, Крошка. Тебе нужно пообтесаться в нашем деле, тогда ты поймешь, что этот человек для нас все равно что куриный помет и что щадить его так же глупо, как какую-нибудь гюрзу. Или ты думаешь, если бы шериф влепил в тебя пулю, он стал бы возиться с тобой? Думаешь, если вы с ним поменяетесь местами, он захочет тебя перевязать, чтобы иметь возможность поставить к стенке или вздернуть целехоньким?

— Не о том речь, захочет он этого или нет, Бакли, — ответил Крошка. — Тут дело совсем в другом. Если бы я уложил его на месте, мне было бы начхать. Но я и последнюю бездомную шавку не оставлю лежать без помощи и подыхать, если могу подобрать ее и попытаться спасти.