Стервятники Техаса

— Не могу, я сейчас же отправляюсь.

— Ну, хоть выпьем на дорожку, — настаивал Блейн.

— У меня совсем нет времени. — Кид прислушался, нет ли погони. Могло случиться так, что обезумевшие от ярости охотники уже напали на след, а Кид знал, что Майк Конноди не стал бы защищать его от толпы.

— Ну, несколько минут ничего не изменят. Подождите, сейчас я принесу выпивку.

Местные правила вежливости в подобном случае отказа не допускали. Блейн вышел в приемную, и Кид слышал, как он что-то ищет. Кид стоял посреди комнаты нервный, настороженный и по привычке внимательно огладывал все вокруг. Вдруг он заметил на полу смятый комок бумаги, очевидно, часть письма, поспешно скомканного и отброшенного Блейном. Он не обратил бы на листок никакого внимания, если бы среди каракулей не увидел случайно свое имя.

Он наклонился, поднял бумагу и, разгладив ее, прочел. Оказалось, что это послание к Биллу Донноли.

«Ваш старший гуртовщик Элиссон убит сегодня в баре во время потасовки. Я рассчитался с ним за скот и получил квитанцию с его собственной подписью. Однако денег при нем не нашли, это может засвидетельствовать начальник полиции Конноди. Ваш человек сильно проигрался и, вероятно, воспользовался вашими деньгами. Это, конечно, тяжело, но…»

Дверь открылась и появился Блейн с бутылкой виски и двумя стаканами. Увидев свое письмо в руках Кида, он мертвенно побледнел и выронил ношу.

Бутылка и стаканы разлетелись вдребезги. Рука Блейна только метнулась к поясу, а в правой Кида уже блеснул «тексан». Двойным эхом прозвучали выстрелы, но «сорок пятый» грохнул первым. За спиной Элиссона звякнуло окно, а Блейн рухнул на пол и остался лежать в растекающейся красной луже. Кид схватил свой черный мешок, засунул его под рубашку и выскочил в окно. Потом взлетел на коня и понесся к развилке. За его спиной к привычным звукам ночного города прибавился и все нарастал зловещий рев: бушевали охотники. Надо признаться, что Элиссон, как, впрочем, и каждый, даже самый последний, человек в Канзасе, не задумываясь, повесил бы такое чудовище, каким сейчас выглядел сам в результате столь неудачного стечения обстоятельств. Кид стиснул зубы: нож, пуля, петля — всего хватало этой ночью.

Джонни Элкинс ждал его в условленном месте, и ковбои сразу же отправились в свой обратный путь — на тысячу миль по Южной тропе.

— Ну? — Джонни прямо корчился от любопытства. Элиссон коротко рассказал обо всем, что произошло.

— Теперь я все понял. Блейн делал капитал на грабеже, получая и скот, и деньги. Понимаешь, он думал, что я в городе один, и нарочно задержал расчет за стадо. Потом напустил на меня охотников. И у Блейна оставалась квитанция, доказывающая, что деньги мне переданы. Если бы меня убили, а денег при мне не оказалось… Он даже постарался задержать меня, наверное, надеялся, что подоспеют охотники.

— Но он же не мог заранее знать, что ты оставишь баксы в его сейфе, — деловито заметил Джонни.

— Ну, если б не оставил, то Конноди забрал бы деньги, стоило охотникам меня прикончить. Он человек Блейна. Должно быть, так же обстояло дело и с Джо Ордом.

— А все считали Блейна таким большим хозяином, — протянул Джонни.

— Ага. И вспомни, сколько крупных гуртов пропало даром. Я думаю, что, вообще-то, он мог и впрямь стать большим хозяином. Однако большой или маленький — «сорок пятому» все равно.

И это суждение заключало в себе всю философию «истребителя».

Джокер дьявола

Крошка Билли ненавидел змей лютой ненавистью, не делая различий между ядовитыми и безвредными тварями, ненавидел до умопомрачения. А Харриган по прозвищу Большой Билл был одним из тех остряков, которым чувство юмора частенько изменяет в паре со здравым смыслом. Наверное, будь он поумнее, он бы поостерегся шутить с Крошкой Билли так, как пошутил однажды вечером в салуне «Антилопа». С другой стороны, Большому Биллу было невдомек, что рептилии могут внушать такой ужас и такое отвращение. Об этом сейчас можно только гадать. А в тот вечер Большой Билл, незаметно подмигнув собравшимся, подошел к худощавому пареньку в ковбойской шляпе, радушно поприветствовал его, а в следующий миг кинул ему на руку гадюку.

При виде извивающейся гадины Крошка завопил не своим голосом и шарахнулся на несколько шагов, что неописуемо развеселило собравшихся. И тут Крошка на краткий миг потерял рассудок. С лицом бледным как смерть, в порыве безотчетной безудержной ярости он выхватил револьвер и пустил Биллу Харригану пулю в живот. Заливистое ржание Билла сразу сменилось страшным предсмертным хрипом, а еще через секунду он рухнул на пол и замер.

Публике тоже мгновенно расхотелось смеяться. Крошка, не меньше других потрясенный своим поступком, все же первым овладел собой. Блеснув дулом, расстался с кобурой его второй револьвер, и сразу два темных жерла уставились на онемевшую толпу. Убийца начал пятиться к дверям. В лице его по-прежнему не было ни кровинки.

— Всем оставаться на местах! — прорычал он. — Не двигаться, я сказал! Поднимите руки!