Степан Разин

24 сентября разинцы (так говорится в сводке 1670 года) ходили в устье Волги к протоку Емансуга, где жили извечные враги — едисанские татары под предводительством мурзы Али: ограбили, взяли пленных, в том числе женщин и детей. (Татары тоже регулярно это делали в отношении казаков). Куда потом делись эти пленные — неясно: то ли их выкупали сразу, то ли они были отправлены на Дон и выкупались уже там; могло быть и так (об этом ещё будут упоминания), что часть женщин была оставлена в Яицком городке и на свет скоро появились маленькие казачата — «тумы». Возможно, именно там дядя Никифор сошёлся с племянником; возможно, именно через Никифора Чертка воронежские предприниматели Г. Гардении, И. Хрипунов, П. Носков, В. Тихонов и другие субсидировали поход в Персию (факт установлен документально).

Наконец в октябре в Яицкий городок прибыли послы с Дона во главе с войсковым есаулом Леонтием Терентьевым и вручили приказ прекратить «воровство». Приказ исходил, однако, не от Войска и не от царя, а от Хилкова. Разин его проигнорировал. Тогда в Яицкий городок приехала делегация из Москвы во главе с сотником стрельцов Микулиным и передала царскую грамоту. Разин объявил её фальшивой. Возможно, она такой и была, ибо текст её нигде не сохранился. Часть москвичей были убиты, остальные бежали.

Зачем Разин требовал «настоящей» царской грамоты? Сдаваться ему было вроде как незачем. Возможно, хотел выиграть время. А возможно, всерьёз рассматривал возможность замириться, выторговав для себя и своих людей некие привилегии. Тем временем Хилков не раз высылал стрельцов ловить казаков, но те возвращались с потерями — часть посланных постоянно убегала в Яицкий городок. Анонимное «Сообщение», которое мы цитировали в предыдущей главе: «Своеволию стрельцов, которое впоследствии разразилось ужасным взрывом, помогало в тот век вообще то, что стрельцы не находились в полной зависимости от воевод: воеводы не только не смели ими распоряжаться без согласия стрелецких голов, но ещё в царских наказах стрелецким головам подтверждалось беречь подчинённых стрельцов от воевод и приказных людей. Таким образом, и теперь воеводы и приказные люди ничего не могли сделать со стрельцами, когда между их начальниками были тайные приверженцы Стеньки».

Зимой Разин получил новое подкрепление — пришли с людьми казацкие сотники Щёголев и Маховиков. Но почему он так долго сидел в Яицком городке и не шёл в Персию, как собирался? Сопоставление документов позволяет предположить, что он колебался между двумя вариантами действий: сперва в Персии обогатить и тем самым вдохновить своё войско (так делал Наполеон); объединиться с украинскими казаками и заняться созданием казацкого государства. Писатель В. Я. Голованов[42] пишет, что если бы Разин остался жить в Персии (а такая возможность, как мы далее увидим, всерьёз рассматривалась), то и никакого мятежа бы не было, а так — «воровскому предприятию, каковым была разинщина изначально, суждено было сделаться одной из самых дерзновенных и последовательных в российской истории попыток сокрушить весь российский государственный строй». Для большинства казаков, конечно, разинщина была изначально пиратским предприятием — но, как выясняется, не для их атамана.

22 декабря 1667 года воевода Белгородского полка Юрий Борятинский писал в Разрядный приказ (примерный аналог военного министерства; ведал также иными «служилыми людьми» и южными городами), ссылаясь на своего разведчика, что делегация от Разина прибыла к гетману Правобережной Украины Петру Дорошенко (Крестьянская война. Т. 1. Док. 65): «К изменнику Петрушко Дорошенку прислал станицу вор Стенька Разин, 10 человек о дву конь. А пишет де он, Стенька, к нему, Петрушке, чтоб он шол наскоро Муравским шляхом на твои великого государя украинные городы войною, и Дорошенко послал де в Крым для татар Жуленка три недели». (Очаровательной припиской завершался этот документ: «А в Белегороде твоей великого государя денежной казны нет, в те посылки и начальным людем кормовых денег дать нечего. А рейтары и драгуны и салдаты без твоего великого государя жалованья на твою великого государя службу не пойдут, а которые и высланы будут, и оне збегут...»)