Стенание

– Я не люблю, когда к моей жене приходят посетители без моего разрешения, поэтому, вернувшись из Портсмута, велел установить за нею наблюдение. – Он сипло рассмеялся. – Не то чтобы я подозревал мою Кейт в том, что она изменяет мне с безобразной горбатой тварью вроде тебя, но в последние дни я слежу за всеми, проявляющими слишком большой интерес к тем, кого я люблю. Меня уже не раз предавали женщины, – с горечью добавил Генрих. – Моя супруга не знает, что некоторые ее друзья у нас под колпаком. Пейджет умеет подбирать для наблюдения и слежки людей искусных и осторожных. Да, сэр Уильям?

Король полуобернулся и хлопнул своего личного секретаря по плечу, отчего тот пошатнулся. Пейджет зажмурился, но не дрогнул. От этого движения все необъятное тело правителя, на котором не было корсета, заколыхалось, как студень.

Я с трудом сглотнул:

– Ваше величество, я с большим почтением отношусь к королеве, но только как скромный слуга и как человек, неизменно восхищающийся ее добротой, ее познаниями…

– В религии? – вдруг резко спросил Генрих.

Я глубоко вздохнул.

– Мы с ее величеством не обсуждали такие вопросы, – сказал я, и мне тут же вспомнились наши беседы в галерее. Я солгал, просто и явно, поскольку сказать правду столь грозному правителю означало подвергнуть Екатерину опасности. Мое сердце бешено заколотилось, и, с превеликим трудом сдерживая дрожь в голосе, я продолжил: – И при наших с нею разговорах в Лондоне и Портсмуте всегда кто-то присутствовал: Мэри Оделл, например, или еще кто-нибудь… – Я почти заикался, слова, которые я произносил, буквально спотыкались одно о другое.

Король взглянул на Пейджета, который презрительно смотрел на меня. Сэр Уильям пояснил:

– Шпионы Стайса, адвокат Билкнэп, а потом эконом Броккет не доносили ни о каких ваших связях с королевой или ее двором в течение года. Но потом, в прошлом месяце, вы вдруг ни с того ни с сего приняли присягу в ее Ученом совете. С поручением, как говорили, найти пропавший перстень с драгоценным камнем. Но эконом Броккет подслушал, как вы беседовали с Уильямом Сесилом, человеком лорда Парра, и узнал, что на самом деле вы разыскивали «Стенание грешницы». Поиски привели вас к союзу с Ричардом Ричем, который охотился за бредовыми записями Энн Аскью.

Я вспомнил, как Сесил пришел ко мне после убийства Элиаса. Этот негодяй Броккет, должно быть, тогда и впрямь подслушивал за дверью. Если они все это знали с самого начала, подумал я, нет смысла продолжать лгать про пропавший перстень. В полнейшем ужасе я осознал, в какой переплет попал, и мое избитое лицо дернулось.

Король заговорил снова, теперь странно спокойным тоном:

– Энн Аскью. Я не хотел, чтобы эту женщину пытали. Я лишь дал Ризли разрешение слегка надавить на нее. – Он чуть колыхнулся в своем кресле, но потом строго добавил: – Так что это целиком и полностью их вина – его и Рича. Пусть пострадают, если записи Аскью опубликуют. – Тут Генрих снова взглянул на меня и проговорил с язвительной холодностью: – Королева должна была сказать мне о существовании рукописи и о том, что ее украли, а не устраивать розыски под прикрытием лжи о пропавшем перстне. Что скажешь на это, адвокат?

Я судорожно сглотнул и решил, что каждое произнесенное сейчас мною слово должно быть тщательно взвешено, чтобы защитить ее величество, отклонить все возможные обвинения Екатерины в неверности. Иначе все поистине было напрасно. Я набрал в грудь побольше воздуха:

– Когда лорд Парр советовался со мной сразу после пропажи рукописи, королева была страшно расстроена и испугана в связи с… в связи с последними событиями. – Я знал, что своим последующим заявлением могу подписать себе смертный приговор, однако решительно продолжил: – Это я попросил ее величество позволить мне попытаться тайно разыскать книгу, используя в качестве прикрытия историю про украденный перстень.

– Завтра я буду допрашивать лорда Парра, – тихо предупредил Пейджет.

Услышав это, я испытал облегчение. Я знал, что дядя королевы при всех своих недостатках тоже сделает все, чтобы отвести ответственность от племянницы и возложить ее на себя. А чтобы наши истории совпадали, я добавил:

– Лорд Парр согласился с тем, что мы должны попытаться тайно разыскать рукопись.

– Кто еще знал об этом? – резко спросил король.

– Только архиепископ Кранмер. После того как королева написала эту книгу, она поняла, что ее могут счесть слишком радикальной. Она поинтересовалась его мнением, и милорд архиепископ заявил, что публиковать подобное сочинение нельзя. Но рукопись не успели уничтожить, потому что она пропала. Ее украл тот стражник, – осмелился сказать я. – Так что королева не обманывала вас, ваше величество: она намеревалась сразу сжечь книгу, чтобы не прогневать вас.

Правитель молчал, наморщив лоб. Потом он пошевелил ногами и поморщился от боли, а когда снова посмотрел на меня, выражение его глаз изменилось.

– Значит, королева боялась меня прогневать? – тихо уточнил он.

– Да, ваше величество. Когда обнаружилась пропажа, она была потрясена, растеряна…