Стефан Цвейг

В конце мая он предложил Лотте вместе поехать в Шотландию по историческим местам «королевы-дитя» Марии Стюарт, о которой Цвейг, дабы полностью разобраться в противоречивых показаниях свидетелей защиты и обвинения, донесениях шпионов и послов, уже начал «в мутных струях искать свою правду». И надо сказать, не без помощи Шарлотты эту самую правду нашел. Думаю, вы удивитесь, узнав, что многие черты характера и внешности «прелестной девушки», шести дней от роду ставшей королевой, были списаны Стефаном именно с Шарлотты.

«Перед нами не блистательная, а скорее пикантная красота: милый нежный овал, которому чуть заостренный нос придает легкую неправильность, сообщающую женскому лицу какое-то особое очарование… От чистого лба веет холодом; приветливо и нежно улыбается рот; грезят и ищут темные глаза, устремленные пока лишь во внешний мир, еще не заглянувшие в собственную душу… Она в сущности нежная и ласковая натура, покладистая и обходительная. Однако никогда Мария Стюарт – и тут ясно выступает на свет самая яркая черта ее характера: неукротимая, непреклонная, чисто мужская гордость, – никогда она не останется там, где чувствует себя лишь второй, никогда ее гордое, горячее сердце не удовлетворится скромной долей и половинным рангом. Лучше ничто, лучше смерть».

Не кажется ли вам, что склонность королевы не считать для себя возможным довольствоваться «половинным рангом» и в чем-то быть второй, уступив конкурентке, во многом схожи с характером его нового секретаря – ее обходительностью и при этом желанием быть первой, а лучше единственной. Постепенно через слезы выплакать, через слабость вытеснить, через хитрость устранить Фридерику если не с государственного, то с супружеского трона и с невинной улыбкой на бледном лице законно занять освободившееся место.

«Я наслаждаюсь простым счастьем жить, дышать, работать», – напишет он Роллану 10 июня из Лондона. Всю вторую половину года Стефан не покажет носа из библиотек и будет писать главу за главой вплоть до отправления в Ниццу, где поставит последнюю жирную точку в рукописи «Марии Стюарт» и совершит первое предательство по отношению к Фридерике: «За долгие годы нашего брака подобное не случалось ни разу. Если у Стефана появлялся какой-то флирт, он охотно мне о нем рассказывал. Иногда даже с подробностями, о которых я не всегда хотела слушать». Но как раз в Ницце, откуда ему 10 января 1935 года предстояло сесть на итальянский пароход «Conte di Savoia» и отправиться из Вильфранш-сюр-Мер в Нью-Йорк для проведения лекций, она, пока еще его супруга (Стефан сам пригласил Фридерику приехать и проводить его), стала свидетельницей пренеприятной сцены в отеле. Вернувшись из американского консульства за недостающими документами и без предупреждения открыв дверь их номера, Фридерика застала мужа в объятиях серой мышки, с которой он, видимо, за ее спиной последние полгода не только работал, но и вполне откровенно отдыхал.

«С тяжелым сердцем я проводила его до порта, откуда отходил его пароход. Мы поднялись на борт. Еще полчаса и мы расстанемся. Стефан захотел показать мне свою каюту. На столике лежало письмо. От нее. Стефан смутился. Наша только что восстановленная гармония была омрачена… Мы быстро попрощались, так как уже дали сигнал. Провожавшим надо было сходить на берег. И тут Стефан доказал мне свою любовь и доверие. В последний момент уже через разделявшую нас полоску воды он передал какому-то молодому человеку бумагу и попросил вручить это мне. В моих руках было то письмо. Разумеется, Стефан хотел показать мне, как неважно для него все это по сравнению с моими чувствами».

Сердце Фридерики было разбито предательством мужа, а в придачу и любовным письмом, в котором Шарлотта откровенно писала о единении душ и полном взаимопонимании с ее супругом. Той зимой в австрийской прессе ходили слухи, что Стефан намерен продать дом в Зальцбурге и навсегда покинуть Австрию. В Ницце их общие друзья (Андре Моруа, Рене Шикеле, Йозеф Рот, Герман Кестен, Шолом Аш) обсуждали нараставшие слухи о его любовном треугольнике. Цвейг в раздраженном как никогда состоянии плыл к берегам Америки, где у него состоялось несколько выступлений, а в Нью-Йорке, в издательстве «Viking Press» – знакомство с «надежным другом и советчиком» Бенджамином Хьюбшем{393}.