Стефан Цвейг

Седьмого февраля 1935 года на английском корабле «S.S. Manhattan» он вернулся в Лондон не только измотанный трехнедельной командировкой и любовными переживаниями, но и с обострением зубной боли, беспокоившей его в эти недели все чаще и чаще. Очередной поход к стоматологу будет назначен на март. Зубной техник Эгон Мандлер, у которого Стефан уже ранее проходил лечение, вел прием в Вене до марта 1938 года, после чего уехал в Великобританию и бесплатно оказывал беженцам стоматологические услуги. Как выяснится, проблемы с зубами у него были довольно давно. Это видно по письмам все тому же Роллану (от 14 апреля 1931 года): «Пять дней в Вене я рисковал жизнью в руках зубного врача. Теперь снова принимаюсь за работу и уже до сентября ее не выпущу». Не ошибусь, если предположу, что с зубной болью Стефан столкнулся в конце 1920-х, ведь уже в новелле «Мендель-букинист» (1929) приводится очевидная аналогия: «Вдруг, по какой-то непонятной причине, я очнулся; какое-то внутреннее беспокойство заставило меня насторожиться, словно глухая зубная боль, когда еще не можешь определить, какой зуб ноет – вверху или внизу, слева или справа; я только ощущал смутное волнение, род душевной тревоги».

Через десять лет, когда проблема с зубами только усугубится, к подобным недвусмысленным аналогиям он обратится и в романе «Нетерпение сердца». Описывая первый поход лейтенанта Тони Гофмиллера к роскошному дому Кекешфальвы, Цвейг наделит его страхом, сравнимым по силе с утратой мужества перед кабинетом зубного врача: «Но удивительно: чем ближе я подхожу к усадьбе – уже видна ее белая каменная ограда с решетчатыми воротами, – тем быстрее улетучивается мое мужество. Как иногда, стоя перед дверью зубного врача, раздумываешь, не повернуть ли обратно, пока еще не позвонил, так и сейчас мне захотелось ретироваться». Или когда, заглушая коньяком переживания от испытываемого чувства сострадания к Эдит, Тони перечитывает ее письмо и панически боится идти на свидание. «Я хотел заранее усыпить какое-то чувство – то ли страх, то ли стыд, что-то очень хорошее или что-то очень дурное. Да, да, секрет был именно в этом – недаром же солдатам перед атакой выдают двойную порцию водки, – хотел оглушить и одурманить себя, чтобы не столь остро ощущать то сомнительное и, быть может, опасное, что ожидает меня. Но после первых трех стаканов у меня отяжелели ноги, а в голове зашумело и зажужжало, как бормашина, перед тем как сверло больно вонзится в зуб». Ясно, что писателя мучили сильные зубные боли, и проблема разрешилась только в 1941 году, когда он начал пользоваться вставной челюстью.

В апреле 1935 года «Herbert Reichner» отпечатает первые экземпляры «Марии Стюарт», и с этого дня, как Цвейг любил говорить – «я могу совершенно точно указать время, потому что случайно в ту минуту посмотрел на часы», – его жизнеописание злополучной шотландской королевы полюбили тысячи, а вскоре и миллионы читателей во всем мире. Люди с удовольствием отдавали предпочтение его романизированной биографии, хотя к этой трагической фигуре до и после него обращались много первоклассных романистов и драматургов – Вальтер Скотт, Фридрих Шиллер, Александр Дюма-отец, ряд современных историков и писателей. Как точно сформулировал в статье «Триумф и трагедия Стефана Цвейга» доктор филологических наук Владислав Александрович Пронин, «загадочная личность и судьба Марии Стюарт, королевы Франции, Англии и Шотландии, всегда будет волновать воображение потомков. Но чтобы узнать правду о Марии Стюарт, надо прочитать ее жизнеописание, составленное Стефаном Цвейгом».

В те же весенние дни 1935 года в Дрездене полным ходом шли репетиции оперы-буфф «Молчаливая женщина», премьера которой была назначена на 24 июня в «Гофтеатре». В предыдущие несколько лет над оперой работал «преемник Рихарда Вагнера», семидесятилетний Рихард Штраус. Либретто по его заказу было написано Стефаном Цвейгом. Австрийского писателя и немецкого композитора заочно еще в октябре 1931 года познакомил издатель Киппенберг, видя, как Штраус тяжело переживает смерть Гофмансталя: «Ушел великий поэт, самый гибкий и чувствительный соавтор, редкий друг и уникальный талант. Никто не может заменить его для меня в мире музыки». И вот судьба преподнесла Штраусу подарок в лице человека, с которым у него оказались схожие вкусы в музыке и литературе, общие друзья, такие как Бруно Вальтер и Артуро Тосканини, трепетное отношение к музыкальным рукописям, о значимости которых Цвейг мог говорить часами. Не случайно после знакомства в качестве дружеского жеста он отправит в Гармиш композитору факсимиле письма Моцарта своей аугсбургской кузине. Нечему и удивляться, что на столь благоприятной почве взошли крепкие ростки дружбы, «установились самые сердечные отношения», прямо по-весеннему расцвело юношеским весельем и свежестью их совместное творение – опера на сюжет комедии английского драматурга Бена Джонсона «Эписин, или Молчаливая женщина».