Стечение обстоятельств

— Замуж? — Она стряхнула пепел с сигареты. — Вот уж нет. Я привыкла быть одна. Когда надеешься на саму себя, как-то спокойнее. В этой хреновой жизни никому верить нельзя, только себе. Разве не так?

— Пожалуй, — согласился Галл.

— Вот видишь, — удовлетворенно сказала она. — И ты такой же волк-одиночка. Потому что знаешь, что так надежнее.

Галл молчал. После напряжения последних дней ему хотелось расслабиться хотя бы ненадолго. Просто посидеть в теплой кухне, поговорить с этой рыжей Ларисой о чем угодно, поговорить без суеты, доверительно, тепло.

* * *

— Это — убийца, — решительно сказал Гордеев. — Какие будут мнения?

— Я считаю, его надо задерживать, пока не стало поздно, — подал голос Доценко.

— А я думаю, пусть еще поговорят, — возразил Коротков. — Обстановка там вполне мирная. Может, узнаем что-нибудь интересное.

— Но она же там один на один с убийцей! — не сдержался Миша. — Как вы можете быть так спокойны?

— А он там один на один с Анастасией. Тебе это ни о чем не говорит? Подождем, — резюмировал полковник.

* * *

Они выпили уже по второй чашке кофе. Настя переменила позу и стала растирать затекшую от неподвижного сидения ногу. Уже больше часа они вели спокойную дружелюбную беседу ни о чем, обсуждая достоинства и недостатки разных автомобилей, сортов коньяка, приморских курортов. Настя вглядывалась в лицо своего собеседника и удивлялась его обыкновенности и своеобразной привлекательности. Кто там говорил о пустых и холодных глазах убийц? Чушь все это, думала она. Нормальный мужик, с нормальными глазами, с приятной улыбкой. Спокойный, серьезный, будто на работе. Ну, в общем-то, он и был на работе. Пора, решила она. Будем менять пряник на кнут. Он уже достаточно отдохнул.

— Слушай, Михрютка, от тебя псиной разит. Ты что, не моешься?

Переход от дружелюбия к сарказму был таким резким, что Галл вздрогнул и залился краской.

— Пойди душ прими, — продолжала Настя.

— А ты в это время что будешь делать? В милицию звонить? Или в сумке у меня рыться? Нашла дурака, — зло ответил он.

— Если хочешь, я с тобой пойду. Покараулю тебя, чтобы не утонул. Чего так смотришь? Думаешь, я голых мужчин не видела? Давай, давай, — она стала подниматься с дивана, — пошли в ванную. Самому должно быть противно.

Настя преследовала двойную цель. Во-первых, унизить его и поставить в положение оправдывающегося. И, во-вторых, поговорить о том, о чем в кухне и заикнуться было нельзя, чтобы не насторожить Галла.

Галл неохотно встал и, пропустив хозяйку вперед, пошел в ванную. Разделся до плавок, аккуратно сложил джинсы и рубашку на стиральную машину и остановился в нерешительности.

— Отвернись.

— Еще чего. Чтобы ты меня сзади по затылку стукнул? Умный какой.

— Я же сказал, ты мне живая нужна.

— Мало ли что ты сказал. Ты же мне не веришь, так почему я должна тебе верить?

Она включила воду. «Ну давай же, давай, — мысленно торопила его Настя. — Голый мужик — не боец, он уже не может сохранять достоинство».

— Да лезь ты в ванну, — раздраженно сказала она, — не строй из себя девственника. Занавесочку задернешь — и порядок.

* * *

— Зачем она его в ванную потащила? — недовольно спросил Коротков. — Ведь не слышно же ничего.

— Затем и потащила, — загадочно ответил Гордеев, разгадавший маневр Каменской. — После того, как они выйдут из ванной, всем — предельное внимание. Она может попытаться передать какую-нибудь информацию. Судя по всему, он не исключает мысль о том, что мы их слушаем. В его высказываниях нет ничего, что можно было бы ему инкриминировать, он очень осторожен.

* * *

Галл с наслаждением подставлял тело под теплые упругие струи воды. Все-таки хорошая она баба, думал он, жалко, что придется ее убить. Двое волков-одиночек. У них могло бы получиться…

— Ну как, Михрютка? — раздался ее голос из-за непрозрачной пластиковой шторки. — Правда, хорошо?

— Правда, — ответил он, не скрывая удовольствия.

— А ты сопротивлялся. — Она негромко засмеялась. — Слушай, а можно я тебя кое о чем спрошу?

Галл насторожился, на всякий случай повернул ручки крана, чтобы усилить шум воды. Но Лариса, видно, крепко усвоила урок, потому что отодвинула шторку и придвинулась к нему почти вплотную.

— А Ирку… тоже ты?

Галл сделал вид, что не понял.

— Какую Ирку?

— Филатову. Она моей подругой была. Ее как раз из-за этой рукописи и убили.

— Впервые слышу.

— А кто же, если не ты?

— Я сказал тебе: впервые слышу. Не знаю никакой Филатовой.

— Не врешь?

— Да почему ты решила, что я должен ее знать?

— Этот экземпляр рукописи мне Ирка дала.

— Ну ты и ловка! Хочешь сорвать с Павлова сорок штук только за то, что скажешь ему об этом? Я бы тебе за эти сведения и рубля не дал.

— Так то ты, а то — Павлов. Он бы и больше дал. А тебе рукопись зачем?

— Хочу с Александром Евгеньевичем по-мужски поговорить. Он мне не нравится. Похоже, это он твою подружку убил.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Все, отойди, разговор окончен.